Читать «Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы» онлайн - страница 133

К моменту вывода американских войск из Ирака в 2011 году это страна несла тяжелый урон в результате ожесточенной религиозной розни между шиитами и суннитами и кровопролитных беспорядков, уносящих жизни многих тысяч иракцев. Состояние экономики Ирака и уровень безопасность его населения достигли исторического минимума. В 2015 году 48 % жителей говорили о невозможности прокормить себя, тогда как в 2009 году таких насчитывалось лишь 12 %. Наблюдался острый дефицит электричества, а пять шестых населения имели возможность пользоваться водопроводом не дольше чем два часа в сутки. Свирепствовала коррупция, насилие было повседневной реальностью. По данным интернет-ресурса Iraq Body Count , за период между 2010 и 2012 годом в стране произошло более 2500 случаев подрыва бомб со смертельным исходом, в среднем по два ежедневно.

Главной жертвой процесса разрушения Ирака стало суннитское меньшинство, не представленное в шиитском правительстве во главе с премьер-министром Нури аль-Малики. Сотни лидеров суннитской оппозиции и тысячи других суннитов сидели в тюрьмах. Порядка сотни тысяч суннитов, состоявших в саддамовской партии Баас, потеряли посты в госучреждениях и были выброшены из общества как безработные. К 2014 году многие сунниты остались без гроша за душой и полностью утратили доверие к правительству страны. В то время мой коллега Мункит Дагер, один из ведущих иракских исследователей общественного мнения, работал на местах, документируя недовольство народа. По результатам опроса более 1200 иракцев, проведенного в 2014 году всего за неделю до захвата ИГ Мосула и других суннитских территорий, он установил, что почти 80 % суннитов опасаются за свою безопасность по месту жительства (в 2011 году таких было всего 22 %). Только 30 % иракских суннитов доверяли системе правосудия, а в иракскую армию верили ничтожные 28 %.

Но вот появилась ИГИЛ. При поддержке недовольного суннитского населения ее лидеры, многие из которых при Саддаме были старшими армейскими офицерами и радикализировались во время содержания в организованных американцами местах лишения свободы, начали устанавливать крайне суровые порядки там, где до этого царил полный хаос. Приступив в начале 2014 года к территориальной экспансии, ИГИЛ быстро восстанавливала на захваченных территориях заброшенные властями коммунальные услуги: электричество, водоснабжение и уборку улиц, понижала цены на основные продукты питания, например на хлеб. ИГИЛ обеспечивала население автобусным сообщением, ГСМ и медицинской помощью. Бойцы и гражданские сотрудники «Исламского государства» получали неплохую по местным меркам зарплату. Вдобавок к этому ИГИЛ обеспечила столь необходимое после бурных лет войны спокойствие. «Знаете, как мы жили в Мосуле до прихода ИГ? Каждый день здесь были взрывы и убийства. А теперь у нас спокойно», – сказал корреспонденту журнала Time местный житель Абу Садр.

Невзирая на опасную обстановку, Мункит продолжал опрашивать иракцев. В полном соответствии с теорией «жесткость – свобода» он установил, что ИГ лучше удавалось захватывать территории, где царил наибольший хаос. Так было, например, в быстро завоеванных ею Рамади и Фалудже – двух округах провинции Анбар, большинство жителей которых соглашались с утверждениями вроде «Кажется, будто весь мой мир рухнул» или «Жизнь простого иракца становится хуже день ото дня». Мункит и его сотрудники сообщали, что население Анбара испытывает сильный стресс и люди ищут альтернативы, позволяющие выйти из отчаянной ситуации.