Читать «Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» онлайн - страница 7

Резолюция императора Павла Первого на просьбу одной знатной госпожи

Для отдаленных своих подданных император Павел Первый позволил всякому из них письменным прошением относиться на высочайшее его имя прямо к нему; для пребывающих же в столице и на случай медленности или отказа в правосудии учрежденных присутствий сделан был ящик и поставлен у ворот императорского дворца, в который каждый мог класть свои прошения и тем благонадежнее ожидать верной и скорой резолюции.

Одна из знатной фамилии госпожа положила в тот ящик просьбу, которой содержание состояло в том, что так как она происходит из знатной фамилии, почему и не желает по смерти быть погребенною на общем кладбище и просит, чтобы государь повелел своим указом отвести особое место для погребения, в случае смерти, тела ее и всех ее родственников.

Снисходительный и милосердый император написал на то в ответ: «Что так как люди по смерти, не взирая на породу и чины, бывают все равны, и более когда она умрет, то тогда не будет уже знать, кто она такова и какого звания человек будет положен рядом с нею; почему прошение и возвращается ей с надранием обратно».

(Из приказов)

Признательность Павла Первого к потомству и талантам Ломоносова, бессмертного певца Петра Великого

В 1798 году, в марте месяце, генерал-майор Ахвердов приехал на губернаторство в Архангельск. Объезжая уезды сей губернии, узнал Марью Васильевну Головину, родную сестру великого Ломоносова, в крестьянском быту живущую. Знакомство сие тронуло добродетельное сердце Ахвердова, особенно когда узнал он, что внука ее и Ломоносова записали в солдаты. Тогда пламенным пером, приличным россиянину, написал к бывшему генерал-прокурору, князю Алексею Борисовичу Куракину, письмо, в котором с жаром говорил о знатных услугах, оказанных Ломоносовым словесности российской, и что дух великого и ныне воспламеняет юность, лета, пол и маститую старость любить изящное в слоге, любить Россию и быть преданным государям своим; потом пишет, что родная сестра Ломоносова, Головина, с потомством своим в крестьянстве живущая, просит ради брата ее Ломоносова освободить от рекрутства; заключает, что в России более, нежели где, достоинства отличаются и сие отличие простирается и на потомков.

Князь Алексей Борисович Куракин, по получении письма, в тот же или на другой день доложил императору, который в то же мгновение подписал следующий указ:

«В уважение памяти и полезных познаний знаменитого санкт-петербургского Академии наук профессора, статского советника Ломоносова всемилостивейше повелеваем рожденного от сестры его Головиной сына Архангельской губернии, Холмогорского уезда, Матигорской волости крестьянина Петра с детьми и с потомством их, исключа из подушного оклада, освободить от рекрутского набора».

Наш Лафонтен 22 августа 1798 года, в день изданного указа о потомстве Ломоносова, в восторге написал следующее:

О радость! дайте, дайте лиру! Я вижу Пинда божество! Да возглашу в восторге миру Российской музы торжество И новый блеск монаршей славы! Талантам возвратились правы! Герой, вельможа, судия! Не презирайте днесь певцами; Сам Павел их равняет с вами, Щедроты луч и к ним лия. Се глас его, глас благотворный, Несется до морских валов, При коих, жребию покорный, Кидает мрежи рыболов: «Взнеси чело! — ему вещает. — Царь иго с плеч твоих снимает; Твой предок Ломоносов был!» О Павел! Ты единым словом, Не потрясая мира громом, Бессмертие себе купил. Падут надменны пирамиды С размаха Кроновой руки; Загладятся трофеев виды, Исчезнут храбрые полки И царства, ими покоренны; Но дарования нетленны. В потомстве новый Амфион, Второй возникнет Ломоносов — И дальный род познает россов, Что украшал ты царский трон!