Читать «Духовные упражнения» онлайн - страница 84

Царица Небесная простирает Свой покров над всеми. Можно было собрать только непорочных и аскетов, логичнее было бы заступиться за людей святых или хотя бы приличных. Матерь Божия жалеет всех и добра желает каждому, пусть он и последний злодей.

Найдется ли смелый художник, который дополнит икону Покрова фигурами Пилата, Иуды, римских насмешников и иудейских истязателей, за которых — я верю и знаю! — воистину по-матерински болело сердце Царицы Небесной? А ведь это и есть тот беспредельный предел доброты, к которому и призывает нас Евангелие.

Богоматерь — первый апостол Доброты, первый свидетель милосердия! Поэтому не случайно силуэт Богоматери, простирающей Свой покров над людьми, так напоминает Крест. Верность Христу — это верность пути доброты и милосердия ко всякому человеку. Верность до смерти.

— Нет, это нечто невместимое! Какое-то неслыханное юродство и безумие! Как можно не только прощать убийц сына, но и от всего сердца желать им добра, искренне сочувствовать их утратам?

— Но это и есть учение Христа. У христиан нет права на ненависть. Поэтому самая простая версия христианского служения — приумножай доброту в мире, а если не можешь, хотя бы не умножай зло на земле, так тоскующей по доброте и нежности.

Если нет оснований жить

Не надо удивляться, что таких, как я, не пускают в календарную комиссию. Во-первых, у меня плохо с цифрами. Во-вторых, мне трудно скрыть личную заинтересованность. Одним словом, я собираюсь протащить в наш месяцеслов новый праздник и отмечать его с самым неистовым размахом. И этим днем пусть будет Шестое октября — День Раненого — праздник, главным образом, городской, но охватывающий все новые слои и социальные группы.

— День Раненого? Это про ветеранов?

— Нет, это именно о Раненых. О тех, кто страдает одной заразной болезнью, которая медленно и неотвратимо лишает человека силы жить.

— Таких болезней много.

— Не хочу ее называть. Тухлое слово! Давай так: распространенное заболевание, сопровождающееся чувством угнетенности и подавленности. Восемь букв.

— Геморрой?

— Ну я же серьезно! Де-прес-си-я!

— Так тут девять букв! Кстати, педикулез тоже подходит. И при чем же тут раненые?

— Это все из-за Толкина. По-моему, он описал это состояние лучше всех! Читаем:

«Однажды вечером Сэм заглянул в кабинет к хозяину; тот, казалось, был сам не свой — бледен как смерть, и запавшие глаза устремлены в незримую даль.

— Что случилось, господин Фродо? — воскликнул Сэм.

— Я ранен, — глухо ответил Фродо, — ранен глубоко, и нет мне исцеления.

Но и этот приступ быстро миновал; на другой день он словно и забыл о вчерашнем. Зато Сэму припомнилось, что дело-то было шестого октября: ровно два года назад ложбину у вершины Заверти затопила темень».

Событие, которое с ужасом вспоминал Сэм, назвали битвой на горе Заверть, хотя это скорее была не битва, а избиение. На храбрых, но беззащитных хоббитов напали назгулы — бесплотные прислужники Зла. Один из них, король-мертвец, ранил Фродо колдовским моргульским клинком, осколок которого остался в груди Торбинса и неотступно продвигался к самому сердцу. Только чудом удалось спасти раненого от неминуемой гибели и последующего развоплощения. Но каждый год приступы повторялись снова и снова, и бедный Фродо опять захлебывался мраком одиночества и отчаяния, и это случалось не только осенью, но и весной: