Читать «Духовные упражнения» онлайн - страница 4

Но вот у меня перед глазами другой образ: преподобный Серафим Саровский молится на камушке. Эта икона висела в комнате прабабушки, и я ее хорошо запомнил. Святой Серафим учил, что стяжание Духа Святого Божия есть цель христианской жизни: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Подлинной чистотой и безграничным милосердием веет от образа преподобного. Это лик прозорливца, подвижника, который познал страдание и вынес из него глубокую любовь к людям.

Два портрета: старец и академик. А теперь скажите: кто из них духовнее? Верующий человек, скорее всего, отдаст предпочтение святому, светский — академику.

— Старец Серафим творил чудеса, через него Бог открывал людям великие истины, он был сосудом благодати, а академик всего лишь добренький старичок. Кого он в своей жизни исцелил? Вряд ли бы смог профессор простоять на камне тысячу дней и ночей. А провести несколько лет в затворе? Ему даже и близко не подойти к таким подвигам! Да и молился ли он вообще? России нужны святые, а вы прославляете академиков!

— Дмитрий Сергеевич Лихачев столько сделал для сохранения и развития русской культуры! Это был настоящий подвижник и делатель. Его фундаментальные труды по истории древнерусской литературы являются золотым фондом науки. А знаменитая серия «Литературные памятники», которую он редактировал и просто спас своим авторитетом! Это мировой уровень работы с текстом и самое высокое качество научного издания, и это только одна из немногих заслуг Дмитрия Сергеевича!

Можно долго спорить и множить аргументы, но это ни к чему не приведет, потому что речь идет о двух разных духовностях. Сравнивать духовность старца и академика — то же, что искать ответ на вопрос «Что длиннее: белое или тяжелое?».

Старец и академик. Оба — подвижники, оба — мудрецы, оба — оплоты и маяки духовности, но и подвижничество, и мудрость, и духовность у них различной природы. Академик был апостолом универсальной духовности, старец — духовности евангельской. Различие двух духовностей — факт не азартного теоретизирования, а предельно осязаемой практики, наших жизненных стратегий и повседневного опыта.

Но вот вопросы: зачем нам, христианам, различать эти духовности? Нужна ли верующему человеку универсальная духовность? Не будет ли мне, христианину, достаточно духовности религиозной, подлинной и благодатной?

Мы различаем две духовности не для того, чтобы отречься от первой и защитить вторую, а чтобы научиться пользоваться преимуществами и той и другой, но к своему месту и ко времени. Речь идет не о философских спекуляциях. Мы — практики, и нас интересуют духовные упражнения. Задача духовного упражнения — привить и развить полезный духовный навык. А вот какой из духовностей принадлежит тот или иной навык, надо уметь распознать ясно и отчетливо. Если вы чувствуете пределы и возможности каждой из духовностей, вы будете точно знать, чего не надо искать там, где его не может быть, чего та или иная духовность дать вам не в состоянии.