Читать «Путешествие капитана Самуила Брунта в Каклогалинию, или землю петухов, а оттуда в Луну» онлайн - страница 26
Автор неизвестен
«Дело сие, — сказал на то Государь, — достойно того, чтобы мы об оном когда-нибудь подумали».
По сем приказал он отвести мне особливую комнату, и на другой день позволено было Султу-Аквиланцам, а потом и Каклогалянам меня смотреть. Я не имел ни в чем недостатка и по прошествии месяца получил дозволение ездить ко двору. Государь призывал меня часто к себе в кабинет, где помогал я ему считать и весить золотую его монету, и записывал цену и вес оной; ибо сие служило ему препровождением времени.
Сей Государь был весьма нелюбопытен, так что в целые пять лет моего при дворе пребывания не спрашивал меня ни одного раза о состоянии Европы и о ее жителях. Любимцы его не получали от него ничего, потому что мне никогда не случилось видеть, чтобы он кому-нибудь пожаловал хотя одну монету, ниже и Шквабавам.
Большие господа, видя меня в толикой у него милости, что Галка по причине бесстыдных ее поступок, которые она и после ареста продолжала, должна была двор совсем оставить, старались друг пред другом оказывать мне свое почтение и дружество.
Они не только давали мне деньги, но приводили ко мне своих жен и дочерей, оставляли их у меня, и непристойные их поступки приводили меня в стыд. Один
Герцогиня была ко мне столь же благосклонна, как и ее супруг. Я старался всячески доказать ей, сколь великая разность между ее и моим полом находится; но она, ни мало тому не внимая, и только твердила, что ей самой довольно то известно, видя меня столько раз нагого; ибо на мне, кроме епанчи, ничего не было, и часто случалось, что Каклогалянский Государь и его Шквабавы, желая повеселиться, сдергивали с меня оную и оставляли меня нагого, так что я принужден бывал от них бегать и выскакивать в окошко, а особливо когда все приводимые мною извинения мне ни мало не помогали. Но, опасаясь прийти у сей Герцогини в немилость, выпросил я у Министра супругу ее довольную пенсию, и тем только самым с обоими примирился.
Некогда один престарелый и притом бедный Полковник, увидя меня в придворном саду, говорил мне так: «Ваше Превосходительство! употребите хотя четверть часа на выслушание моей просьбы: сие сочту величайшею ко мне милостью». Я отвечал ему, что он придает мне несправедливое величание, которого никогда не желаю, но что может объявить мне свою нужду, и я от всего сердца служить обязуюсь, а особливо, видая его часто при дворе с челобитными, по коим, однако же, никакого не получал удовольствия; и сие-то самое возбудило во мне к нему великое сожаление. «Милосердие ваше, — сказал он на то, — столь же велико, как и ваша скромность. Дозвольте же мне уведомить вас, что я в последние войны с Совами и Сороками служил долгое время со всякою верностью; но сколь скоро возвратился из похода, то, к величайшему моему прискорбию, не показав мне ни малейшей причины, отняли у меня мой полк, и отдали оный одному камердинеру, который никогда и в глаза не видал неприятеля. Господин его был Бутефаллалиан и, любя его, хотел наградить его таким образом; я же, напротив того, не получа никакого удовольствия и, хотя прежде имел небольшой достаток, нажитый ревностною и порядочною моею службою; однако отдал оный одному Министру за сей полк, служа в оном несколько лет Капитаном без всякого порока. По таковом уроне приведен я был в самое бедное состояние и, хотя не одну подавал челобитную, однако и по сих пор не получил ничего; ибо некоторые из них хотя и были приняты, но не читаны или, по крайней мере, не хотели мне дать на оные никакого ответа. Итак, теперь, кроме вас, не имею никакой надежды. Я довольно вижу, что уже не гожусь более в службу; и требование мое состоит только в том, чтобы приняли меня в Гошпиталь
