Читать «Черный хлеб» онлайн - страница 37

— Да что вы, Элюка Петяныч, не таков я, чтобы добра не помнить.

— Ну-ну… А пока дай-ка мне троечку яиц. Все время в горле першит. С чего бы это? Щекочет и щекочет.

— А зубы у тебя не болят сегодня?

— Тьфу! Чтоб тебе подавиться! — староста схватился за щеку, страдальчески сморщился, запричитал: — Вот сразу и заныли, проклятые! Замучают теперь, изведут, помереть — и то лучше! Нельзя мне напоминать про них!

— Виноват, Элюка Петяныч. Больше никогда не буду. Но вы не беспокойтесь, мы сейчас и зубы вылечим, и горло прочистим. Есть у меня средство — все как рукой снимет.

С этими словами Мигаля торжественно извлек из бездонного кармана свое всесильное снадобье. Перед глазами старосты засиял шкалик.

С лица Элюки исчезло страдальческое выражение.

— Ай да хват! Не зря штаны носишь! А себе-то оставил?

— Не без понятия живем. Как не оставить — оставил.

И в руках Чумельки блеснул второй пузырек.

Свояки зашли под навес. Из-под полотнища виднелись только черные чулки и новые лапти распорядителя да старинные, с семидесятые семью складками, высокие сапоги старосты.

— Мигаля! Мигаля! — послышалось вблизи.

— Он только сейчас тут был!

— Да вон он, под шатром!

Ведя под уздцы своего знаменитого жеребца, к шатру шел Нямась. Из-за полога выглянул Элюка. Одной рукой он держался за щеку, другой опирался на плечо свояка.

Нямась передал повод Урнашке и придирчиво оглядел свой белый, шитый у городского портного пиджак, узкие, в обтяжку, брюки, ослепительно сияющие на солнце остроносые сапожки. Костюм был в порядке. Нямась самодовольно улыбнулся и, помахивая плеткой с костяной ручкой, стал ожидать старосту.

— Ну, видишь, Элюка?

— Что-о? — протяжно икнул тот, бессмысленно тараща глаза.

Нямась указал плеткой через плечо. Рядом с Урнашкой стоял огромный мужчина в малиновом камзоле и в зеленой, щедро разукрашенной золотом и серебряным шитьем тюбетейке. На толстых ногах красовались пестрые пепси — мягкие татарские сапоги без каблуков.

— Вижу-то вижу, но не вспомню что-то, кто таков.

— Да как же ты его узнаешь, если никогда не видел, — со смешком сказал Нямась и поманил пальцем человека в малиновом камзоле: — Подойди поближе, дос, это свои люди, родственниками нам приходятся.

— Э-э, да ведь это, верно, Касым! — вдруг догадался Элюка.

— А то кто же! Коль сказал Нямась, что привезет этого богатыря, — значит, все. Вот он, любуйся! И в другой раз не спорь со мной. Сказал Нямась, что Касым победит Имеда, — быть тому. Так-то вот!

Знаменитый гость тяжелой походкой подошел к Элюке и познакомился. Рука его напоминала лопату, которой веют зерно. Мигале борец пожал ладонь чуть посильнее. Распорядитель едва не взвыл от боли. Помахивая в воздухе рукой, он таинственно зашептал:

— Пойдемте-ка! Правда, кружки у нас нет, но это не беда. Прямо из горлышка выцедим, не подавимся. Так что прошу. В честь знакомства…

— Ни-ни! — погрозил плеткой Нямась. — У меня сегодня скачки, ни капли в рот нельзя брать. Вот Касыму, пожалуй, не повредит немного подкрепиться. Для задора.

— Но ты ведь, Нямась, сам не ездишь, — сказал Элюка, которого все еще одолевала жажда.