Читать «Миф машины» онлайн - страница 9

Впредь основным занятием человека стало его самопреобразование, осуществлявшееся группа за группой, регион за регионом, культура за культурой. Это самопреобразование не просто спасло человека от непрерывного застоя на изначальном животном уровне, но и освободило его наиболее развитый орган, мозг, для иных задач, нежели те, что обеспечивали его физическое выживание. Доминирующей человеческой чертой, центральной по отношению ко всем остальным, и является эта способность к осознанному и целенаправленному самоотождествлению, самопреобразованию и, в конечном счете, к самопониманию.

Любое проявление человеческой культуры — от ритуала и речи до костюма и социальной организации — в конечном счете, нацелено на перемоделирование человеческого организма и самовыражение личности. И если эту отличительную черту мы с запозданием признаем лишь теперь, то причина здесь, возможно, в том, что в современных искусстве, политике и технике широко распространились приметы того, что человек может оказаться на грани ее утраты, в результате чего он может стать если не животным низшего порядка, то аморфным и амебообразным ничтожеством.

Придавая новую форму стереотипным представлениям человеческого развития, я, к счастью, могу черпать материал из растущего корпуса данных биологии и антропологии, и данные эти до сих пор не соотнесены между собой и полностью не истолкованы. Тем не менее, я, разумеется, сознаю тот факт, что, вопреки этой существенной поддержке, обширные темы, которые я собираюсь развивать, а еще больше — объясняющие их вспомогательные умозрительные гипотезы — могут вполне натолкнуться на оправданное скептическое отношение, — ибо им еще предстоит подвергнуться компетентному критическому анализу. И надо ли мне говорить, что поначалу я вовсе не желал оспорить преобладающие ортодоксальные взгляды, но, прежде всего, с почтением принял их, так как не был знаком с другими? Но как раз оттого, что я не мог найти ключа к всепобеждающей приверженности современного человека к собственной технологии, воцаряющейся за счет даже его здоровья, физической безопасности, умственного равновесия и возможностей будущего развития, я оказался вынужден пересмотреть природу человека и весь процесс технологических изменений.

В добавление к тому, что я обнаружил изначальную сферу человеческой изобретательности не в изготовлении внешних инструментов, но, прежде всего, в переоформлении органов его собственного тела, я попытался пройти по другому, по недавно проложенному пути: проследить широкую полосу иррациональности, красной нитью проходящую через всю историю человека, вопреки ощутимой функциональной рациональности, унаследованной человеком от животных. При сравнении с другими антропоидами можно без всякой иронии сослаться на высшую иррациональность человека. Разумеется, в человеческом поведении проявляется хроническая предрасположенность к заблуждениям, злокозненности, необузданному фантазированию, галлюцинациям, «первородному греху» и даже социально организованному и освященному недостойному поведению, такому, как практика человеческих жертвоприношений или узаконенные пытки. Избежав фиксации на органическом, человек поплатился за это врожденной кротостью и умственным равновесием менее удачливых биологических видов. И все же некоторые из его наиболее сумасбродных отклонений привели к открытию ценных областей исследования, которые так и не были обнаружены за миллиарды лет органической эволюции.