Читать «Мужские откровения» онлайн - страница 98

Поэтому я убежден, что в наше кино должен вернуться Плохой Человек. Действительно, по-настоящему плохой, не персонаж комикса или компьютерный злодей. В конце концов, «Хороший, плохой, злой» – это не просто название классической картины. Это формула, описывающая действительность: на одного хорошего человека приходится минимум пара плохих и злых. Даже в сказках это правило действует. Так что пусть на экране остаются негодяи и подлецы, так мы лучше научимся управляться с ними в реальной жизни.

Порвали Парвуса – и никто не кается

После того как я высказался по поводу «Матильды», меня записали чуть ли не в эксперты по историческому кино. Это не так. Я смотрю фильмы отчасти как обычный зритель, отчасти – как человек, кое-что знающий о кино. Так или иначе, когда меня попросили поделиться мнением по поводу двух «революционных» проектов – фильма «Троцкий», снятого Первым каналом, и «Демона революции», которого показала «Россия», – я согласился. Не берусь разбирать историческую достоверность изложенных в фильме фактов – это удел историков. Хочу вернуться к разговору о кинопроизводстве как ремесле, в хорошем смысле этого слова.

Мне было трудно смотреть эти фильмы. Потому что приходилось постоянно заставлять себя не обращать внимания на нестыковки и откровенные ляпы. Вот Сталин заявляет Троцкому: ты, мол, не можешь быть иконой революции, потому что ты еврей. Граждане, вы задумайтесь для начала: почти все руководство ВКП (б) принадлежало одной национальности; это были евреи. «Икон» другого извода там просто не могло быть. Но дело даже не в этом. Большевики со своей идеей Интернационала – они ведь сознательно не придавали большого значения вопросу национальности. Ну не было этого параметра в их системе координат! Об этом тогда никто не говорил – и тем более Сталин, будучи грузином.

Или вот: стоит на улице полицейский и среди бела дня читает подпольную большевистскую газету «Искра»! Да еще и с фотографией Троцкого. Друзья, это, конечно, хорошо, что мы далеки от знания тонкостей подпольной работы, но, если вы рассказываете о революции, поинтересуйтесь для начала, какие отношения связывали царскую полицию и газету «Искра»: полицейские и жандармы изымали ее всеми доступными способами и уничтожали, а не читали на досуге во время дежурства на улицах Санкт-Петербурга. Заодно узнайте, как ее печатали, – и тогда, возможно, вы поймете, что примитивные условия печати не позволяли помещать на страницах большевистской газеты иллюстрации и портреты.