Читать «Глубокий поиск. Книга 1. Посвящение» онлайн - страница 82

Я смогла только отрицательно помотать головой в ответ. Зачем он так странно шутит со мной, на что проверяет?

Николай Иванович безнадёжно махнул рукой и, хмурый, откинулся на спинку стула. Я понимала, что он не сердит, а глубоко огорчён. То ли он пробормотал, то ли так громко подумал, но я услышала едва различимые непонятные слова: «сопряжённые воспоминания».

Девчонки смотрели в полной растерянности на нас обоих, пытаясь хоть что-то понять. Николай Иванович неожиданно поднялся. Женя рыпнулась было остановить его, однако он не дал ей заговорить: сделал отстраняющий жест ладонью. Все знали: после этого короткого жеста никакие возражения не принимаются и прекращаются любые дискуссии.

Уже из коридора руководитель крикнул:

— Лида, зайди ко мне!

Навстречу Лиде раздался топот мужских ног: для секретного разговора военных с «мужской половины» выгнали. Игорь же остался. Заглянувших к нам Женя решительно спровадила. Лаборантки покосились на неё с удивлённым недовольством и ушли, чтобы постоять с ребятами в тамбуре, пока те будут курить, поболтать.

Я поняла, что Женька задумала.

Приступ острой печали у меня прошёл так же внезапно, как начался, а злость на руководителя ещё не улеглась.

Мы встали друг напротив дружки, взялись за руки и попытались мысленно подслушать секретный разговор, происходивший в соседнем помещении. Однако я никак не могла сосредоточиться, внимание то и дело уплывало в сторону и в дальнюю даль. Посмотрела на Женю. Её блуждающий взгляд был пустым. Женя поймала мой взгляд и отрицательно помотала головой.

— Вдвоём работают?

— Точно.

Игорь и Лида вместе экранировались.

Мы с Женей постарались преодолеть защиту. Как бы не так! Друзья отбивали нападение. Мы постарались в обход: я — через чувства, через картинки, через ощущения, Женя взывала к гордости, к желанию наших друзей похвалиться — мол, вот какие тайны нам доверили! Не вышло. Наоборот, ещё глуше стало.

Я первая отпустила Женины руки.

— Сейчас кто-нибудь из них придёт и попросит не мешать им. Как стыдно-то будет. Они точно нас уже считали!

— Ну и пусть! — возразила Женя запальчиво. — Мы тренируемся для дела. И они пусть тренируются делать дело и сопротивляться одновременно!

— Это же враньё. Кому не понятно, что тебя и меня разбирает любопытство?! Неловко.

— Ну и пусть, что любопытство! Давай пробьём: ужас как хочется их сделать! Двое на двое. Тась, не проигрывать же!!! Не пробьём — так хоть не дадим посовещаться, тогда они позовут и нас. Давай, а?

Я разделяла Женины чувства: меня тоже мучило любопытство и такое неприятное ощущение, будто нас пренебрежительно отодвинули в сторону. Но насильно втиснуться туда, куда не пригласили, не позволяла гордость, а продолжать попытки подслушать, когда это уже всем стало заметно, мешал острый стыд. Одно дело — поиграли и довольно, другое — настырно лезть снова и снова. Путано и неубедительно изложила свои соображения Жене. Та с досадой заявила, что я «сдалась», что я «не борец», и ушла в тамбур.

Я ещё раз мысленно прикоснулась к Николаю Ивановичу — очень аккуратно, чтобы не насторожить ребят. Не осталось сомнений, что разговор у них шёл обо мне. Они никоим образом не хотели, чтобы его содержание узнала Женя, да и от меня стремились его скрыть во что бы то ни стало. Но я не чувствовала какого-то пренебрежения в свой адрес, отношения свысока. Другое преобладало в их настроении… Будто собрался консилиум врачей… Или будто инженеры осматривают опытный образец нового самолёта и решают, пора ли отправить его в полёт… Точнее не скажу… Содержание оставалось скрыто наглухо. Что-то могло разрушиться, если бы я узнала, о чём они говорят.