Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 60

-В Малой? - удивленно переспросил Вадунар и спохватился, коснулся пальцами тонких губ.

-Такова воля царицы Европы, - я пожал плечами, сделав вид, что не заметил непочтительности, проявленной моим гепетом. В конце-концов, другу Вадунару такие вольности позволялись. - Она не хочет осквернять нашим присутствием священное место, где совершались пиры в честь Бритомартис. Я уступил её воле.

Вадунар молчал, всё так же уставившись в землю. Я улыбнулся и, всё же не совладав с собой, поднялся и подошел к нему, положил руку на его плечо:

-Давай забудем о том, что легло межу нами, мой старый, верный Вадунар.

-Анакт, ты великодушен, как истинный бог! - прошептал он, и в голосе его зазвучали слёзы. - Дозволь мне удалиться.

-Дозволяю, - кивнул я. - И поспеши обрадовать промахов доброй вестью.

Он поклонился и поспешно вышел. Я долго не мог отвести глаз от перехода, в котором он скрылся, и не сразу почувствовал, что по щекам моим катятся слёзы. Поспешно утер их, схватил зеркало и, озираясь, как вор (не видел ли кто?), прядью волос стер черные дорожки потекшей сурьмы. Глянул в окно на солнце. До жертвоприношения оставалось совсем немного времени. Пора было трогаться в путь.

В святилище на горе, что напоминает с моря профиль бородатого мужа , уже все было готово к гекатомбе. Сотня тельцов с вызолоченными рогами, украшенная цветами, трубно мыча, стояла, охраняемая знатными юношами - отпрысками лучших семей Крита. Промахи уже собрались и приветствовали моё появление радостными криками. Я сдержанно улыбнулся им, хотя сердце моё прыгало в груди, ликуя. Варвары и паросцы тоже стояли здесь. И критяне посматривали на них весьма недружелюбно. Мои головорезы тоже выглядели не более радушно, чем волки, почуявшие псов. Но ссоры в священном месте затеять не решались.

Юный Амфитрион, сын Пепарета из Кносса, возложил на мою голову дубовый венок. Я взмахнул рукой, давая знак к началу жертвоприношения. Тотчас заиграли флейты. Под их протяжные, торжественные звуки знатные юноши опутали быкам ноги, и я собственноручно осыпал самого упитанного тельца ячменем и солью. А потом, во славу Зевса, рассек ему лоб ударом секиры, содрав шкуру и расчленив тушу, возложил его бедра на костер и, обрызгав их неразбавленным вином, запалил пламя, вознося восторженные хвалы отцу моему и верным ему жителям Олимпа. Я восславил их всех, умышленно не назвав лишь Бритомартис-Диктину. Сарпедон нахмурился и подсказал мне её имя, но я сделал вид, что не услышал.

Костры, пылавшие на мощеной площадке, наполнили воздух ароматом жареного мяса. Юноши разнесли меж нами подкопченную на огне требуху. Я взял кусок.

Брат Сарпедон, всю церемонию неодобрительно наблюдавший за мной, не выдержал:

-Ты становишься истинным чужеземцем, Минос. Уподобляешься косматым сынам Эллина, - укоризненно произнес он, проникновенно глядя мне в глаза. На лице его блуждала беспомощная, просящая улыбка. Неужели он все еще надеялся уговорить меня одуматься? - Вот уже и богов ты славишь на чужеземный манер, забывая обычаи предков.