Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 143

Я бродил в горах. Солнце уже взошло, но все вокруг было подернуто легкой утренней дымкой. На густых миртовых зарослях, чахлой горной травке, кустиками пробивавшейся на давно нехоженой тропе, серых камнях - на всем лежала обильная роса. Я не знал, куда ведет меня эта давно не тревоженная ногами смертного дорога, но шел уверенно.

Потом увидел просторный дом, сложенный из огромных каменных плит. Стены его увивали плети дикого винограда. Ни собаки, ни какой бы то ни было другой живности не бродило вокруг. Тишина стояла такая, что мне стало жутко до холода. И от дома веяло чем-то таинственным, древним. Помнится, однажды на Кикладах я видел полуразрушенный дворец, построенный в незапамятные времена, должно быть, еще титанами. Мной тогда овладело чувство такого же благоговейного трепета. Сейчас я ощущал, что приближаюсь к святыне, запретной для смертных. Но, тем не менее, дерзко шел по усыпанной белым песком дорожке, что вела к дому. Никто не остановил меня.

Я взошел по лестнице и, словно мальчишка, замирая от собственной дерзости, взялся за тяжелое медное кольцо на дубовой, черной от времени двери. Она легко отворилась, словно приглашая меня войти.

Внутри царил полумрак. Стены покрывала роспись - очень старая, как в том дворце. По золотистой охре - черные, тревожно-пронзительные бегущие меандры спирали, скругляющиеся, словно змеи в клубках. Я, было, замер на пороге, но будто кто-то подтолкнул меня в спину, побуждая идти дальше. В путанице переходов и комнат не было никакого порядка, и, проплутав довольно долго, я набрел на большой зал, в центре которого стоял алтарь с огромным медным Лабрисом, откованным, должно быть, титанами в незапамятные времена. А за ним, на каменной скамье у стены, сидели три пожилые женщины в белоснежных одеждах. Множество прялок окружало их, и нити ото всех стекались в руки сутулой пряхи с седеющими волосами. Она сучила сразу мириады нитей - и каждую в отдельности. Те временами сплетались, перепутывались, завязывались в узлы, но веретена ровно крутились у ног старухи. Вторая, самая молодая, похожая на толстую добродушную няньку, держала в руках мерку. Она беспрерывно отмеривала шерсть - то грубую, полную комков навоза и колючек; то тонкую, тщательно промытую и вычесанную, и навязывала на все новые и новые прялки. При этом стоило нити, выбегающей из-под рук ее напарницы, запутаться, она бросала на узел пристальный взгляд. Иной тотчас же распутывала, другие оставляла без внимания. Иногда они сами развязывались, но часто пряжа так и наматывалась на веретена, с узелками. Третья женщина, худая, с резкими, острыми чертами лица, ходила вокруг веретен, нетерпеливо пощелкивая ножницами. Но, как я заметил, обрезала она нити только с дозволения заботливой толстухи. Я понял, что это - три мойры, богини, прядущие наши судьбы. Седая - Клото, толстая - Лахезис, а мрачная - Атропос.

Я почтительно приветствовал древних богинь, но они не обратили на меня внимания. Сестры были всецело заняты изящной золотой прялочкой с солидной мерой белоснежной, тончайшей шерсти. Ровная нить, сбегающая из-под пальцев пряхи, была перекручена с другой, черной и более грубой. И только у самых веретен они разъединялись.