Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 138

-В моем сердце нет гнева, великий герой, отважный Ясон, - произнес он, будто Ясон, а не несчастный отец нуждался в утешении. - Табия погиб в бою. Он умер, как воин. Я не желаю себе и своим сыновьям лучшей судьбы...

Судьба...

На похоронах он, вышагивая за гробом, пел хрипло, и его многочисленные дети вторили отцу:

-Слово, что сказано, бог не изменит,

Слово, что сказано, не вернет, не отменит,

Жребий, что брошен, не вернет, не отменит,-

Судьба людская проходит,- ничто не останется в мире!

Судьба... Судьба моего сына... За что она ему выпала, такая?

Во дворце все спят. Только где-то вдалеке хрипло, лениво лает собака. И по стене бойко ползет паук. Я рассеянно уставился на него.

Эвадна, нынешняя жена Андрогея, боится пауков и, едва завидев их, торопится убить. Не знаю, почему. Странно знать о страхе женщины из рода басилевсов Кимвола, воителей, прославленных отвагой и крепостью духа. Отец Эвадны, Ликий, сын Эпита, растил ее в строгости, в гинекее, и, тем не менее, она сильна, ловка, как амазонка, и хотя держится привычно-кротко, я не сомневаюсь: силой духа эта женщина может сравниться с любым из отважных мужей. Потому ее ужас перед этими безобидными тварями удивляет меня до глубины души.

Тем более, что мне пауки всегда нравились. Как в свое время мать наставляла меня, показывая двух скорпионов, так и мои дети вместе со мной наблюдали за мухами и бабочками, попавшими в липкие, тончайшие сети. И каждый выносил из этого свой урок.

Они все не похожи друг на друга, мои дети...

Катрея и Девкалиона занимало искусство пауков раскидывать сети и приводило в восторг их умение оставаться незамеченными до последнего момента.

Аккакалиду, Сатирию и Ксенодику ничуть не интересовала паучья охота, но завораживала красота и совершенство легчайших нитей, и они восторженно любовались утренней росой и каплями дождя на паутинке, охотно выслушивали мои рассказы о том, что Арахна когда-то была красивой девушкой, поплатившейся за то, что смогла ткать искуснее самой Паллады.

Ариадна больше других напоминала меня. Она любила наблюдать за совсем крошечными пауками. Едва слышалось протяжное, отчаянное жужжание мухи, попавшей в тенета, как царевна бросала игрушки и бежала к паутине, становилась перед ней на колени. Смотрела на отчаянно бьющуюся жертву и неторопливый танец паучка вокруг нее. Чем крупнее оказывалась муха, тем больше тревоги я видел на детском личике дочери. Она давно убедилась, что победа всегда окажется на стороне крошечного хозяина сети, но каждый раз стискивала в волнении маленькие пальчики, боясь, что добыча выскользнет. В отличие от Федры, которая равнодушно смотрела на медленную агонию мух и освобождала бабочек, Ариадна всегда оказывалась на стороне паука. Когда крохотный хозяин паутины припадал к толстому брюшку жертвы, царевна облегченно переводила дыхание.

Главк предпочитал охотников - скорпионов, тарантулов и фаланг. И любил ловить их на смолку. Хотя быстро догадался, что мне не надо дарить свою добычу.