Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2» онлайн - страница 190

«Sanctus Petrus et sanctus Nycholaus in Aldachen secundum jura antiqua rehabere debent sua prata» («Святой Петр и святой Николай в Ладоге в соответствии с древним правом должны продолжать владеть своими лугами»).

Начиная с первого комментатора этого документа Г. Ф. Сарториуса многие исследователи считают, что в тексте имеются в виду две латинские церкви св. Петра и св. Николая, располагавшиеся в Ладоге. Впервые это положение оспорил Н. М. Карамзин, который полагал, что под «Святым Петром» подразумевалась церковь св. Петра на Немецком дворе в Новгороде, а в Ладоге находилась только церковь св. Николая. Такого мнения придерживались и ряд позднейших авторов, которые, однако, не пытались развернуто аргументировать свои выводы.

В литературе высказывалось даже суждение о том, что в этом месте в тексте немецкого проекта допущена ошибка: в действительности он имел в виду не ладожские церкви, а новгородские — св. Петра на Немецком дворе и Николо-Дворищенский собор. В качестве аргумента в пользу этого отождествления приводили то, что в предыдущей статье (№ 13) документа речь шла именно об этих храмах. Однако в рассматриваемом нами тексте (статья № 14) говорится о двух латинских церквях, о которых заботятся немецкие купцы. Николо-Дворищенский собор под эту категорию никак не подпадает. Следовательно, речь идет о другой церкви св. Николая, располагавшейся «in Aldachen», в Ладоге.

Относительно идентификации «Святого Петра» (Sanctus Petrus) сомнений также не должно быть. Сама форма Sanctus Petrus является для немецких документов совершенно устоявшимся и конкретным идиоматическим выражением, под которым понимался «Двор святого Петра» (St. Peterhof), то есть Немецкий двор в Новгороде.

Для примеров можно привлечь текст Новгородской скры в редакциях XIII–XIV вв. В этом источнике только в одном месте мы встречаем выражение «церковь св. Петра» (sante Peteres kerken), когда речь идет конкретно о здании, которое не следует посещать русским купцам. В других местах (а их более 65) всегда говорится просто — «Святой Петр» (sante Peteres: право Св. Петра, староста Св. Петра, штраф Св. Петру, владение Св. Петра и т. п.). И немец, и новгородец понимали, что речь идет о Немецком дворе с церковью св. Петра, освящавшей собой всю факторию. Дополнительного разъяснения это словосочетание не требовало ни в Новгородской скре, ни в немецком проекте 1268/1269 года.

Если бы в тексте говорилось о двух дворах с церквями св. Петра, то без указания на свое местоположение (в Ладоге или в Новгороде) это могло вызвать путаницу. Однако в том же немецком проекте 1268 года еще и в статье № 21 используется ссылка на св. Петра (sancti Petri) без каких-либо географических ориентиров.

Кроме того, в том же немецком проекте право владеть и использовать лошадей закреплено за всеми купцами (статья № 23), но обладателями лугов, необходимых для обеспечения животных, названы только готы, жители Готского двора с кладбищем св. Олава (статья № 24). Если бы в статье № 14 речь не шла о лугах новгородского немецкого двора св. Петра, то он, таким образом, оказывался лишен такой привилегии, то есть не содержал ни лошадей, ни лугов. Учитывая растущее значение этой фактории, это допустить сложно.