Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 186

Вероятно, так запомнилось произошедшее в Ливонии, где считали, что в Ледовом бою они сошлись исключительно с суздальскими полками, выступавшими наиболее значительной и боеспособной частью армии князя Александра, впоследствии великого князя Владимирского (Суздальского). Кроме того, ливонцы вполне отдавали себе отчет, что захват Пскова был их агрессией против Руси. Эту агрессию пресекли новгородцы. А потом некий далекий суздальский король Александр совершил в свою очередь агрессию против земли братьев и их союзника Дерптского епископа. Идеологически автору ЛРХ было важно представить дело не как продолжение борьбы за Псков, а как новое, ничем не оправданное вторжение в Эстонию.

Ближе к истине русские летописи, которые показывают весь поход Александра Ярославича весной 1242 г. как нацеленный на борьбу с «немцами»: захват Пскова и вторжение в Эстонию — это его этапы. Краткое известие об этом, сохранившееся в Суздальской летописи, сообщает:

«В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великыи, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковомъ на озере, и полонъ многъ плениша, и възвратися Андреи къ отцю своему с честью».

Соответственно, Андрей с полками прибыл сначала в Новгород, а затем с местным ополчением направился к Пскову и уже потом в Эстонию. Очень длинный маршрут. Пешее воинское подразделение могло двигаться более месяца. Бойцы жаждали результата — прибытка от ограбления вражеских владений. Надо полагать, Александр не стал бы испытывать терпения суздальцев. Короткая задержка могла быть связана только с комплектованием псковских полков, которые, судя по сообщениям псковских источников, вошли в состав армии Александра.

Весь поход в Чудскую землю представлен летописью как очень динамичное предприятие:

«…а самъ [Александр] поиде на Чюдь.

И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития;

а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне, и усретоша я́ Немци и Чюдь у моста, и бишася ту;

и убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с нимь избиша, а инехъ руками изъимаша, а инии къ князю прибегоша в полкъ;

князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нихъ».

Исследователи различно определяли цели Александра Ярославича. Послевоенные советские историки предпочитали считать, что князь планировал захват Дерпта, для чего и перевел войну на территорию Эстонии. Другие резонно указывали, что для большого вторжения в Ливонию сил в эти годы было явно недостаточно. Потребовалось бы штурмовать немецкие замки, которых тогда в Прибалтике было уже немало — это другие сроки похода и другие масштабы. Вероятно, как предполагал Г. Н. Караев, князь рассчитывал вызвать ливонцев на полевое сражение в наиболее выгодных для себя условиях. Целью Александра Ярославича, судя по всему, было укрепление западной границы, а также упреждение новых попыток захвата Пскова и Водской волости.

Нам представляется, что вся сюжетная линия кампании 1242 года сильно напоминает поход Ярослава Всеволодовича в 1234 году: участвовали новгородские и суздальские полки; князь шел «под Юрьев», но остановился «не дошедъ града» и «пусти люди своя въ зажитие воевать», а затем «немцы» атаковали русский сторожевой отряд, который, отступая, привел их к основным силам («бишася с ними и до полку») — в итоге немцы были прижаты к реке и разгромлены; многие бежавшие с поля боя провалились под «обломившийся» лед реки Эмайыги (Омовжи).