Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 143

Во-вторых, в пользу версии Кучкина говорят действия нападавших, которые явно излишне долго задержались в ижорском устье. Оставаясь в устье Ижоры почти две недели, шведы ставили себя в заведомо невыгодное положение при дальнейшем наступлении. Объяснить это можно только тем, что Ижора и была целью их визита. Тактика строительства крепостей в завоеванных землях активно применялся в Северной Европе уже в XII — начале XIII в.: это и Рига (1200 г.), и Або (Турку; 1157 г.), и Торн (Торунь; 1231 г.), и Копорье (1240 г.), о возведении которого немцами мы будем писать ниже. Финские исследователи предполагали строительство шведами в захваченной земле тавастов крепости Хямеенлинна (Тавастхус) и в 1220-е гг., и в 1249 г. В 1256 г. такую крепость в устье Нарвы попробуют построить шведы, а в 1300 г. они заложат Ландскрону в устье Охты, также пытаясь пресечь сообщение новгородцев по Неве. Такая тактика была широко распространена в Европе, и вовсе не обязательно датировать ее именно достоверными шведскими укреплениями на русских землях. Можно также добавить, что разница между укрепленным поселением и укрепленным лагерем на начальном этапе была совсем невелика. И когда пришел Александр Ярославич о крепости еще ничего, кроме «обрытий», не напоминало.

Признавая долгосрочные планы шведов на Неве, естественно подчеркнуть их очевидные амбиции в области крещения местных язычников. Выше отмечалось, что по мнению исследователей, обращение ижоры к 40-м гг. XIII в. еще не было завершено. На это имеется и прямое указание ЖАН, где христианин Пелгусий отмечен живущим «посреди рода своего, погана суща». В целом можно сказать, что конфессиональный акцент проходит через все ЖАН. Захватчики, пришедшие на Неву, нигде не названы шведами — только «римляны» (то есть католики), а их предводитель «король части Римьская от Полунощныя страны», то есть король Северной страны из католической части мира. В ЖАН подчеркивается вызывающе агрессивный характер шведского вторжения, а ответные меры новгородцев представлены не внезапным нападением, но реакцией на открытый вызов интервентов. Агиограф также пытался объяснить неожиданную остановку шведов на Неве. Он представляет дело в виде «Божьего суда» — рыцарского поединка: «прииде» «король части Римской» «в Неву, шатаяся безумиемь, и посла слы своя, загордевся, в Новъгородъ къ князю Александру, глаголя: «Аще можеши противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою»». Помолившись в храме Святой Софии, Александр согласился. Но пошел на бой «в мале дружине» — это также объясняется как срочностью предприятия, так и благочестием князя: «не съждався съ многою силою своею, но уповая на Святую Троицу».