Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 140

§ 2.1. Невский поход шведов, 1240 г.

Основным источником по событиям русско-шведской и русско-ливонской войн 1240–1242 гг. кроме летописи является «Повесть о житии и о храбрости князя Александра Невского» (Житие Александра Невского; далее по тексту — ЖАН). Этот литературный памятник был составлен во Владимире в Рождественском монастыре вскоре после смерти Александра Ярославича. Автор опрашивал участников событий и сам был лично знаком с князем, о чем и пишет на первых страницах сочинения:

«Азъ худый и многогрешный, малосъмысля, покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа.

Понеже слышах от отець своихъ и самовидець есмь възраста его, радъ бых исповедалъ святое и честное и славное житие его».

Считается, что ЖАН было составлено на основе устных рассказов очевидцев, а не летописи, которой составитель ЖАН не пользовался. Таким образом, для изложения событий на Неве в 1240 г. мы располагаем двумя независимыми источниками: летописным известием из Синодального списка НПЛ и ЖАН. Западные источники о произошедшем не упоминают.

Летописное известие было записано непосредственно после невских событий. Оно достаточно сухое и должно быть признано наиболее достоверным по содержанию. В ЖАН больше подробностей Невской битвы, названы по именам и описаны многие участники, содержится красочный рассказ о видениях Ижорского старейшины Пелгусия. Все эти обстоятельства зафиксированы более чем четверть века спустя и, надо полагать, не всегда по пересказу основных участников. В ЖАН следует ожидать больше фактических ошибок, но полностью отрицать их связь с реальностью все же не следует.

В самом начале статьи 6748 (март 1240 — февраль 1241) Синодального списка НПЛ сообщается:

«Придоша Свеѣи в силѣ велице, и Мурмане, и Сумь, и ѣмь в кораблихъ множьство много зѣло;

Свѣи съ княземь и съ пискупы своими;

и сташа в Невѣ устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую.

Но еще преблагыи, премилостивыи человѣколюбець богъ ублюде ны и защити от иноплеменьникъ, яко всуе трудишася без божия повелѣния: приде бо вѣсть в Новъгородъ, яко Свѣи идуть къ Ладозѣ».

Здесь вполне четко указаны участники вторжения, их руководители и цель. Среди интервентов главенствующее положение занимали шведы (свеи) «в великой силе», а также норвежцы (мурмане), финны (сумь) и тавасты (емь). Руководителем назван шведский «князь», которого сопровождали епископы (во множественном числе). Целью названо «восприятие» Ладоги, что означает — «проще говоря» — и Новгорода, и всей новгородской земли. Речь, со всей очевидностью, идет об агрессии, направленной против всех новгородцев с целью отторжения части их земель или владений.

Несмотря на однозначность летописных указаний, исследователи уже давно оспаривают буквально каждое из перечисленных положений. Во-первых, состав армии вторжения. Особые возражения вызывает причастность к походу норвежцев (мурман), вовлеченных в эти годы в гражданскую войну на родине. В 1239–1240 гг. Норвегию сотрясало противостояние короля Хакона Хаконарссона (Hakon Hákonarson; 1204–1263) с мятежным герцогом Скуле Бардссоном и его сторонниками — варбельгерами. Пик борьбы приходился именно на весну 1240 г. В марте 1240 г. король потерпел поражение в битве при Лаака и лишь в апреле 1240 г. смог разгромить противников в битве около Осло. Вплоть до конца мая продолжалось преследование мятежников — завершилось только после смерти герцога Скуле 24 мая 1240 г. Исследователи считают «невероятным», чтобы одна из противоборствующих в Норвегии сторон отпустила «отряд на помощь шведам, идущим на Новгород». Кроме того, как указывал И. П. Шаскольский, начиная с 1225 г. между Швецией и Норвегией сохранялись напряженные отношения, нередко переходившие к военным конфликтам. Летом 1241 г. стороны попытались пойти на примирение. В норвежскую столицу Нидарос (Тронхейм) к королю Хакону был направлен зять шведского короля Биргер Магнуссон (Birger Magnusson; ок. 1210–1266) — будущий ярл, основатель новой шведской королевской династии Фолькунгов. Считается, что даже после этого отношения между странами оставались враждебными. Исследователи полагают, что отряд норвежцев в походе на Неву участвовать не мог. С другой стороны, остается возможность предположить, что речь идет об отдельных норвежских воинах, примкнувших к предприятию по частной инициативе.