Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 107

Война новгородцев и еми 1227–1228 гг., завершившаяся первой Невской битвой в августе 1228 г., не выявила однозначного победителя, но привела к более явному разграничению сфер влияния на Севере Европы. Емь (тавасты), которых не смирили карательные акции русских, склонились к покровительству шведских колонистов и христианизаторов. Их непримиримые противники — карелы, бывшие давними союзниками новгородцев, но сохранявшие значительную автономию в Новгородской конфедерации, — взяли курс на большую интеграцию с русскими княжествами, а также приняли христианство по православному обряду. Вместе с карелами линию сближения с Русью, судя по всему, взяли остальные прибалтийско-финские народы — водь и ижора. Для жителей этого региона католичество вполне могло ассоциироваться с емью (тавастами), интервентами и грабителями. Эстонские племена вели себя примерно так же. Православные русские, наоборот, выступали защитниками. Так закладывались культурные и мировоззренческие границы в средневековой Европе.

Заметно, что в период правления Ярослава новгородцы уделяли большое внимание своим окраинам. Столкновения с немцами в Прибалтике заставило более ответственно подходить к своим зависимым территориям. Новгородцев фактически выбили из Эстонии, что привело к расколу самой земли, обособлению псковской окраины. Беспечное отношение к покоренной еми позволило пустить корни подрывной агитации шведов. Теперь иноземцы метили на водские, ижорские и карельские земли, утрата которых могла привести к морской блокаде Новгорода. Стоит шведам закрепиться на Неве, и горлышко морского пути к Волхову закупорится. Во время Невской битвы 1228 г. ладожане сами продемонстрировали, как они могут запереть выход в Финский залив.

В эти годы хорошо заметна эволюция князя Ярослава Всеволодовича как политика и военачальника. Впервые сев на новгородский стол в 1215 г., он чуть ли не сразу вступил в конфликт с горожанами, а затем пытался добиться своего, задушив их блокадой. Дело закончилось весной 1216 г. Липецкой битвой. Урок был усвоен. Ярослав будет еще не раз пытаться гнуть свою линию в отношениях с новгородским боярством, но чаще это будет более обдуманная методика: не конфронтация, но демонстрация обиды. Во время своего второго новгородского княжения, рассорившись с горожанами во время осады Ревеля в 1223 г., он отказался от стола, но мстить не стал: просто ушел — разбирайтесь с Эстонией как хотите. Лень и пассивность новгородцев в проведении колониальной политики явно не нравились Ярославу, но переубедить он их не мог — обиделся. Вскоре стало очевидно, что Ярослав прав, а иные князья вовсе не такие ретивые воины. Даже Михаила Черниговского обвинили в том, что он обещал в поход идти, но не пошел. В третий раз заняв новгородский стол, Ярослав стал еще более лоялен к новгородцам, которые впоследствии примут его и его династию в качестве сюзеренов на многие годы.