Читать «А ты гори, звезда» онлайн - страница 518

— Заковать на этапе снова в кандалы как лицо, склонное к побегу? — спросил Зуев, делая карандашом пометки в своей памятной книжке.

Макаров поколебался. Вопрос оказался для него неожиданным.

— Предупредить об этом. Пока — не больше, — ответил он после небольшого молчания. — У него едва зажили прежние раны, — здесь я верю врачам, — и если раны вновь откроются, местные власти с Дубровинским наплачутся. Хватит и нам с вами потом хлопот и забот рассматривать бесконечные протесты и заявления.

2

На последнее перед отправкой этапа свидание с семьей Дубровинский шел в состоянии и физической и духовной изможденности.

Это состояние впервые возникло у него в часы, когда он только что пересек границу. Почему-то не было радости, удовлетворения хорошим началом. Наоборот, вдруг стиснула сердце совсем непонятная тревога. Словно бы ему изменило привычное «седьмое» чувство, помогавшее угадывать слежку и ловко уходить от нее.

Прежде филеры для него были как бы частицей охранного отделения, глухо скрытой за семью замками, были скорее символом, нежели реальными личностями. И хотя он не раз сталкивался со шпиками нос к носу, все-таки слежка за ним велась издали, где-то там, за спиной. Похоже, бывало, при ясном, солнечном небе иногда поползет стрелка барометра-анероида налево, знаешь — это предвестник дурной погоды, пока еще таящейся за горизонтом, — и думай, где, как тебе укрыться от нее. В этот раз ему казалось: филеры с первого шага окружили со всех сторон, идут с ним рядом, попадаются навстречу, глазеют из-за каждого угла, маячат в ночных подворотнях. И он, обозлясь, иной раз останавливал кого-нибудь язвительным вопросом: «Все ходишь?» — а отрезвев, понимал — остановил совсем случайного прохожего.

Именно потому, не зная твердо, выслежен он или нет, он не решился пойти ни на какие ответственные связи, имея в памяти добрый десяток надежных адресов. Он не хранил при себе ничего нелегального и поселился в гостинице по нефальшивому, хотя и чужому, паспорту, никак не предполагая, что все обстоятельства передачи ему этого паспорта малознакомым ему Романом Малиновским охранке стали известны едва ли не в тот же час, когда он сделался его владельцем. Задержался в Москве всего лишь на неделю, чтобы повидаться с самыми близкими людьми, чтобы немного освоиться с Россией тысяча девятьсот десятого года, прежде чем начать в ней свою партийную работу.

Она, эта Россия, представала по первому взгляду уже не такой, как в тот приезд, когда его схватили на Варшавском вокзале. Верноподданнические газеты теперь дружнее и куда восторженнее писали о промышленном подъеме страны, выделяя имена наиболее удачливых предпринимателей, писали о предстоящем сборе богатейшего урожая, ставя и это в прямую зависимость от мудрой и твердой столыпинской политики; хвалились «закономерным» упадком забастовочного движения и радостно уведомляли своих читателей о новых арестах в среде революционных партий, предсказывая их полное уничтожение в самое ближайшее время, после чего навсегда воцарится долгожданный и желанный покой.