Читать «Аскетизм» онлайн - страница 23

Но все резко переменилось по окончании первой недели нашего социального эксперимента. Если в предыдущие дни дети не замечали весомых изменений и отвечали, что радости в их душе не прибавилось, то с началом второй недели эксперимента показатели резко подскочили.

Более 74% испытуемых (то есть, 74 человека из 100) указали, что чувство внутренней тревоги начало снижаться. Более 63% испытуемых заметили, что их отношения с родственниками стали улучшаться, а конфликтов в семье стало существенно меньше. Более 55% испытуемых отметили, что возобновлять разорванные связи с людьми, не прошедшими по требованиям, им не хочется. Наконец, более 89% признались в том, что они стали ощущать себя более счастливыми, чем раньше.

Дети описывали это так: «Прекратив общаться с некоторыми друзьями из школы, я почувствовал какое-то облегчение. Мне даже казалось, что мне стало легче дышать. Эти люди словно тянули меня куда-то вниз, оказывали на меня давление. Странно, что я сам этого не замечал, пока не согласился поучаствовать в эксперименте Эдварда».

Одна из девочек-подростков заметила: «Мне постоянно казалось, что я должна соответствовать какой-то планке своих подружек – выглядеть так, как они, делать то же самое, что делали они. Мне не хотелось потерять их уважение, потому что они были самыми крутыми девочками, которых я знала. Но это общение угнетало меня. Оно не приносило мне никакой радости. Оказываясь рядом с ними, я переставала быть собой, но не могла просто взять и уйти».

Другой парень рассказывал: «Общение с родным отцом всегда угнетало меня. Мне казалось, что каким бы он ни был, я обязан поддерживать с ним общение, потому что он – мой отец, и я ему много чем обязан. Каждый раз после наших встреч мне казалось, что меня выпотрошили. Я заранее чувствовал себя плохо – задолго до предстоящей встречи. Когда я сказал отцу, что я не могу с ним пока что общаться, потому что участвую в эксперименте, я впервые ощутил себя внутренне свободным. Это был лучший месяц в моей жизни, потому что я встречался только с теми людьми, которых я люблю. Этот эксперимент о многом заставил меня задуматься. Возможно, когда-нибудь я решусь на то, чтобы поговорить со своим отцом и начать свою жизнь без этого человека».

Дети удивлялись тому, какой простой и легкой может быть жизнь, если не нужно никому и ничего доказывать, если выйти из круга людей, которые не приносят тебе ничего, кроме ощущения напряженности и неудовлетворенности. Это казалось настолько очевидным и простым, но дети упорно не догадывались оборвать лишние связи самостоятельно, и в буквальном смысле зачистить список своих социальных контактов.

Даже если связь приносила исключительно негативные переживания, угнетала и давила морально, подростки не могли найти в себе силы на то, чтобы от нее избавиться. Большинству просто было страшно – что скажут или подумают знакомые? Как отреагируют оставшиеся друзья? Не повлияет ли это плохо на имеющийся имидж? Не будут ли осуждать люди, которых в буквальном смысле грубо отшили?

Тинейджеры продолжали тратить свое время, силы и душить растущее ощущение грусти ради того, чтобы продолжать плыть по течению, как и все остальные. Им не хватало мужества выбраться из сформировавшегося стада и идти той дорогой, которой бы хотелось. Потоки чужого мнения, чужие приоритеты и иллюзорные мечты давили на них со всех сторон, путая собственные мысли и заставляя терять ориентиры. А когда ты слишком запутался в себе и своей жизни, все, что тебе остается – молча брести с остальным стадом.