Читать «Обреченный Икар. Красный Октябрь в семейной перспективе» онлайн - страница 147

10 октября, в день рождения деда, выпивали по рюмке, и мама вспоминала, какой ее отец был красивый, высокий (почти метр девяносто), как хорошо бегал на лыжах, водил машину, пел. Над кроватью висело их с бабушкой фото – молодых, улыбающихся, двадцатилетних.

Имя Сталина отец дал ей в апреле 1927 года, в разгар борьбы с троцкистской оппозицией, несмотря на сопротивление жены («Ты с ума сошел, это же девочка, а не плакат!» – кричала она ему из окна роддома в Севастополе). Мама всю жизнь не знала, что ей со своим именем делать. Понимала, конечно, в честь кого оно дано, несколько раз собиралась поменять, но вспоминала о погибшем отце, начинала колебаться, откладывала решение на потом…

Но дело не только в этом. Мама заведовала приемной одной из московских префектур; через ее кабинет проходили тысячи людей, и за тридцать лет работы никто, насколько мне известно, не удивился, не выразил недовольства ее именем. Оно вызывало скорее почтительный трепет.

Так и умерла Сталиной.

Преследовало это имя и Георгия Степановича Жженова. Однажды тбилисские друзья уговорили его участвовать в концерте памяти умерших грузинских киноактеров. Он стоял на фоне Вечного огня спиной к экрану, на котором крутили фрагменты из фильмов, лицом к залу, и вдруг зал, до этого спокойный, взорвался бешеными аплодисментами, люди буквально неистовствовали. Оказалось: это «покойный артист Геловани изображал генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина в фильме Чиаурели “Падение Берлина”».

Жженов схватился за голову: «Выходит, я добровольно участвовал в торжественных поминках по преступнику, загубившему миллионы жизней… в том числе и мою?! Я – жертва – стоял по стойке “смирно” у Вечного огня своему же палачу?!»

А вечером в тбилисском номенклатурном доме снова тосты за товарища Сталина, «вдохновителя наших побед», за его гениальное, мудрое руководство! Опять пришлось пить за собственного палача. В результате Жженов не выдержал, плюнул на условности и рассказал о роли, которую «отец народов» сыграл в его жизни. Наступило напряженное молчание.

После этого его не приглашали в Грузию десять лет.

Так что в плане долгожительства Сталина нельзя сравнивать с другими диктаторами его времени. Разоблачения Хрущева и горбачевская перестройка оказались не в силах сокрушить его культ, а при Путине его всячески подогревают. И дело не в личности. Просто процессы, связанные с этим именем собственным, развязанные им, в России до сих пор не завершены.

Надеюсь, эти размышления об одной семейной истории на фоне истории страны послужат еще одной каплей правды, упавшей на пьедестал диктатора, возможно даже сдвинувшей его на миллионную долю миллиметра.