Читать «Дети победителей» онлайн - страница 223

После Андрея Соколова пригласили Сергея Бородулина — он ждал этого торжества более десяти лет:

— В 1907 году Яков Иванович хотел уехать во французскую Ривьеру, где познакомился с молодой француженкой. Он собирался назвать ее своей женой. Как говорят, где влюбился, там и родина, где женился, там и дом. Но тут к нему явился Сергей Григорьевич Карузо, редактор каталога «Книга русских рысаков». Гость, фанатик породы, начал разрисовывать Бутовичу его будущее — как самого успешного в России коннозаводчика, и не ошибся ни в чем, кроме революции, которую не предвидел. Карузо говорил так ярко, красочно, что Яков Иванович не выдержал — соблазнился великолепной картиной, пожертвовал любовью к женщине.

Во время Гражданской войны родные прислали к нему в Тульскую губернию курьера с деньгами, чтоб он уехал за границу, в ту же Ниццу, где у семьи была собственность — недвижимость и счет в банке. Но Бутович не поехал — второй раз. Он остался спасать орловскую и другие породы лошадей. Порода и родина — слова одного корня. Родина для него была главной ценностью, ради нее он не пожалел собственной жизни. Но он остался в стране не потому, что им двигал азарт, бега и скачки, а исключительно из желания спасти галерею и завод, обеспечить лошади достойное будущее.

— У него отняли все, кроме памяти, — продолжал Сергей, — и то только потому, что ее нельзя отнять. Для жизни ему хватило памяти и воли. Стиль его письма — успокаивающий. Столько сделать для страны, потом все потерять — свободу, последнее имущество, быть вычеркнутым из истории, но сохранить ясность мысли, независимость и равновесие духа. И довести до конца свое дело. Это удел великого человека!

Благодаря Бутовичу орловский рысак был сохранен. В 1950-е годы маточное поголовье достигло максимума — более трех тысяч голов. Но сегодня сохранение породы стало такой же актуальной проблемой, как тогда, когда Яков Иванович спасал орловского рысака.

К настоящему времени в России осталось пятьсот тридцать три матки этой породы — заводских кобыл, — столько, сколько было после Гражданской войны. В то время как в США маток американского рысака насчитывается 75–80 тысяч, не считая других пород, — прорва лошадей! То, что сегодня происходит с орловским рысаком в России, селекционеры называют «началом генетического дрейфа», когда породе грозит утрата основных качеств. Но я уверен, что не правительство, не конезаводы, не ипподромы спасут породу, а частная собственность на землю, когда у человека появится выбор между наемным трудом и независимым. Хозяин земли спасет орловского рысака!

«Кажется, впервые в нашей новейшей истории на Красной площади раздался цокот копыт орловского рысака. Надеюсь, этот цокот будет услышан теми, кто должен услышать», — уже в поезде вспоминал Сережа слова директора Московского конного завода Юрия Прохорова.

А через год после издания книги он узнал, что учрежден приз имени Бутовича — он разыгрывается ежегодно для лошадей орловской рысистой породы на Центральном Московском ипподроме и на других ипподромах страны.