Читать «Охотники за голосами» онлайн - страница 89

Кузнечко вдруг стало стыдно, чего он раньше за собой не замечал, и перед своим отцом, и перед Цаплей, и перед Бабой-ягой, как ни странно, за свое вранье. И он добавил:

– Вернее как, мне просто очень надо…

– Так забирай на здоровье! Неспроста же она тебе под ногу залезла! Но давай так, поговори со мной еще хоть часик и забирай! – не раздумывая ответил Цапля. – А лучше так и вообще оставайся до завтра хотя бы! Мне ж тебя о стольком еще расспросить надо, когда ж я теперь живого москвича встречу, да еще и политического!

Кузнечко слетел с лестницы и крепко обнял Цаплю, не отпуская от груди теперь уже свой, такой неожиданный, меч-кладенец.

* * *

Иван размахнулся и со всей силы, наверное, уже в десятый раз всадил тяжелый колун на длинной рукояти в сучковатую чурку. Глаза щипало от пота, с кончика носа капало, футболка была насквозь мокрой. Вокруг чурки высились горки разнокалиберных поленьев, половина из которых по размеру подошли бы только для топки промышленной кочегарки. Рядом лежала куча щепы, сколов, ошметок коры. Колоть дрова Ивану показалось делом азартным, но не таким легким и ловким, как это показывают в старых фильмах.

– Что ж ты, милок, чурку колешь поперек сучковины? – с легким смешком спросила тетя Маша, незаметно подошедшая к Кузнечко сзади и наблюдавшая за помощью постояльца. – Повдоль сука, повдоль коли… Во-о-от, видишь!

Одинокая тетя Маша, дородная пожилая женщина пятидесяти – шестидесяти лет, в просторном ситцевом платье в цветочек и убранными под платок волосами пустила Туриста в избу на ночлег и вторые сутки пыталась получить от постояльца хоть какую-то выгоду, заодно развлекая себя разговорами с городским человеком.

– Разве можно такой чурбан в середку долбить без перерыва, Ваня? Погляди, сердцевинка подгнившая, а вокруг древесинка крепкая, стукнуть надо с одного краешка, потом напротив, с другого, и все! А ты мне щепы на самовар целую гору накуролесил, экий ты не приспособленный к жизни, одно слово городской! И не гладь ее, как бабу, резче, резче колун бросай, не силой рук бей, а своим весом…

Иван в сердцах бросил на траву колун, чувствуя себя уязвленным женским наставничеством, и сказал:

– Да я вообще читал, что дрова в деревнях зимой заготавливают, а никак не в июне, тетя Маша! Что вы меня все стыдите!

– Ух ты, обиделся! Ну, присядь, отдохни, устал ведь. Вон в крынке морсика тебе принесла. Давай покажу, давай, давай колун…

Тетя Маша взяла тяжелый колун, развернула едва не самый большой чурбан, медленно подняла орудие над головой, и резко, с выдохом, подавшись вперед, бросила острую железную болванку. Через три-четыре минуты на месте чурбана лежала кучка аккуратных поленьев. Особенно поразило Ежихина, что наколов из чурки узеньких, сантиметров десять-пятнадцать, пластов, тетя Маша брала каждый и, придерживая одной рукой заготовку, другой ловко отщелкивала колуном полешки, ни разу не попав по пальцам и не промазав. Затем тетя Маша, тяжело дыша, прислонила деревянное топорище стоймя к чурбану, смахнула рукавом капельки пота со лба и присела, громко выдохнув, рядом с восхищенным ее дровяным искусством Иваном.