Читать «Деревня дымов» онлайн - страница 7

— Чтобы войти в них и вновь родиться.

— Надо признать, — пробормотал Бен, — что у этого полусумасшедшего отшельника буйное воображение.

— Это не фантазия, а глубокая и оригинальная вера.

— До сих пор, — старик продолжил, — со времени, когда погиб великий Текумзе, самый старший в племени Квапну после Пумы, ни одна женщина не прошла мимо мертвой деревни. А Пума уже стар и жену заводить не будет.

Тут старик обернулся, достал что-то из угла и бросил пожелтевшую большую берцовую кость в огонь.

— Вот горит кость Текумзе, — сказал старик, указывая на огонь, — и оплодотворяет дым его душу.

— И вновь слова Черной Пумы непонятны и темны, они слишком странны для моих ушей. Как душа связана с костью, и как берцовая кость может оплодотворить дым от костра, в котором сгорает?

— Потому что принадлежала когда-то живому человеку и притягивает его душу после смерти, — спокойно пояснил старик.

— Значит, Текумзе покоится в этой хижине? Здесь его могила?

— Тело сожгли несколько лет назад. Пума вынул обгоревшие кости и спрятал здесь, чтобы подпитывать ними огонь и душу Текумзе.

Этот ответ проливал свет на то, что старый индеец делал в деревне.

— Пума делает то же самое с костями остальных воинов своего поколения?

Старик кивнул.

— Значит, — подытожил я, — все эти костры — дело рук Пумы?

— Ты же сам сказал. С того дня, как Пума остался последним из племени, он разжигает огни во всех 13 хижинах и подпитывает их костями. И так будет до конца его дней. А когда придет последний день, когда солнце последний раз уйдет за берега богов, и дух Пумы уйдет, чтобы воссоединиться с Великим духом — погаснут огни, рассеется дым и ничего не останется от племени Квапну.

Последние слова, произнесенные с неописуемым сожалением о племенах, исчезнувших безвозвратно, произвели на меня глубокое впечатление. Мы умолкли. Только огонь потрескивал, переваривая топливо, швырялась искрами пожелтевшая кость Текумзе.

Бен медленно согнулся к старика и присмотрелся к амулету на его груди.

— Золото, — прошептал он.

Приземистые языки пламени вдруг затрещали и взвились, лизнув светом темный угол хижины позади нас. На стенах замерцало. Хидинг подошел к стене и к чему-то напряженно присматривался. Когда он вернулся к огню, то выглядел огорченным.

— Золотые томагавки, — прошептал он мне на ухо. — Где-то здесь должно быть золото. — В глазах моего товарища появился хищный блеск.

— Возможно, — равнодушно ответил я и обратился к индейцу. — Перед вигвамами стоят тотемы племени Квапну. Хотя я не раз видел священное письмо других племен Маниту, знаки воинов Квапну мне чужды и непонятны. У вашего племени были священные звери, растения или предметы?

Пума пренебрежительно усмехнулся:

— Люди квапну пренебрегали праотцами своих краснокожих братьев, ведущих свой род от низших существ.

— Кто же был предком племени квапну? — Я действительно заинтересовался.

Пума взял пальцами амулет и поднес к моим глазам:

— Бледнолицый лекарь, всмотрись в эти знаки, и прочти то, о чем ты спрашиваешь Черную Пуму.