Читать «Задача с одним бриллиантом» онлайн - страница 132

Я моргнула.

— Скорее всего, это тайничок деда Миллера. Может, еще с девяностых. А то и раньше он его обустроил. Ты же понимаешь, с какими людьми Миллер работал в те годы. И еще в советские годы. И этой публике требовалось получать информацию.

— Я помню, как в девяностые развязывали языки.

— Кто-то использовал и «химию», — пожал плечами Олег. — Не каждый человек может другому поставить раскаленный утюг на живот или засунуть паяльник в одно место. А тут укольчик, меньше моральных терзаний — а эффект еще и лучше. Человек сам начинает говорить. И остановиться не может. А потом ничего не помнит. То есть иногда помнит, а иногда не помнит.

— То есть ты считаешь, что дед Миллер проводил допросы в семейном склепе с помощью сыворотки правды?!

— А ты не считаешь?

Я прикусила губу. Я понимала, что Олег прав. Конечно, ночами на кладбищах народу нет. Если только бомжи, забирающие конфеты, яйца, хлеб и все остальное, что люди оставляют на могилах. Они же собирают цветы и перепродают. И если они услышат крики, то никуда не побегут. В полицию звонить точно не побегут. Спасибо, что иногда звонят к нам в холдинг и хоть кого-то удается спасти, например девушку Ксюшу. Да и если использовалась сыворотка правды, то человек не орал, а говорил. И не факт, что звуки из подземелья, даже крик, разносятся далеко. Если вообще слышны — там же дверь запирающаяся, которая ведет в подземное помещение. Я еще думала, для кого там задвижка. И два стула, рулоны скотча, ампулы и медицинские принадлежности…

Но ведь человека надо для начала привезти на кладбище. Может, убеждали приехать под каким-то предлогом днем, били по голове, запирали в склепе, а ночью приходили и допрашивали? Для этого Николай Рудольфович Миллер и занимался оформлением родового склепа в девяностые годы? Не чтобы хоронить, а чтобы разговаривать с живыми?

Что чувствует человек, очнувшийся в старом склепе в окружении урн с прахом? Это явно делалось (если делалось) для того, чтобы еще и психологически сломать клиента. Ори не ори, помощь не придет. Да даже если кто-то из обычных посетителей услышит крики, идущие из-под земли, то, наверное, не бросится на помощь, а постарается побыстрее сделать ноги. Кому там может быть надо выйти? Кого заперли? Представьте на минуточку ситуацию. Что вы сделаете, если услышите на кладбище голос из-под земли: «Помогите выбраться! Меня тут заперли!»

Я спросила у Олега, известно ли его «конторе» или ему лично, где сейчас находится Николай Рудольфович Миллер, и вообще жив он или мертв.

— Без понятия, — развел руками приятель.

— Твою «контору» не интересует Николай Рудольфович?

Олег покачал головой и пояснил, что до самого деда Миллера и его более молодых родственников ФСБ нет никакого дела. Да и МВД вроде бы тоже нет. В последние годы Николай Рудольфовичем вместе с сыном Александром Николаевичем работали легально. Да, наверное, что-то шло мимо кассы, но в принципе у них легальный бизнес. Девяностые закончились, надо надеяться, что ушли навсегда. Да и Николай Рудольфович всегда был человеком аккуратным, особо не рисковал, сильно не наглел. Он предпочитал не привлекать к себе внимания. Может, поэтому и уцелел, причем с неплохим капиталом.