Читать «От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1» онлайн - страница 270

В утверждении идеи согласия было заинтересовано тогда большинство действующих политических сил, о чем свидетельствовали принятие Думой бюджета на 1998 год в первом и втором чтениях; проведение встреч «четверки» и круглого стола по вопросу о земле, где Б. Ельцин выступил с примирительными заявлениями; «джентльменское» поведение сторон при принятии закона о правительстве; предоставление думской оппозиции ранее обещанных уступок  — «парламентского часа» на телевидении, издание «Парламентской газеты», в результате чего руководство КПРФ получило в свое распоряжение удобное оправдание, с помощью которого она отбивала атаки левых радикалов.

Прогнозировалось, что линия на достижение согласия будет преобладать и в 1998 году, и лишь с приближением парламентских выборов в 1999 году логика предвыборной борьбы может взять верх. Исполнительная власть и коммунистическая оппозиция в складывавшейся обстановке объективно не были заинтересованы в разрушении процедур и механизмов поиска компромиссов. «Молодые реформаторы», ослабленные серией скандалов и политических поражений, уже неспособны были идти в бой с открытым забралом.

Аналитики считали также, что линией на согласие подрывались позиции целого ряда политических лидеров, таких, как Ю. Лужков, Г. Явлинский и А. Лебедь, которые ввиду их не включения в процедуры согласования, оттеснялись на обочину политического процесса. Наибольший политический урон это наносило, по мнению некоторых политологов, московскому мэру.

Утверждение примирительной линии, когда власть и оппозиция действовали практически в унисон, наглядно прослеживалось на примере чеченской проблемы, одной из наиболее конфликтных для российской политической элиты в течение последних лет.

Нападение на город Буйнакск в Дагестане вызвало резкий комментарий лишь у одного представителя федеральной власти  — А. Куликова, которого поддержал московский мэр. Однако мотивы заявления министра внутренних дел о возможности превентивных ударов по лагерям чеченских боевиков были совершенно прозрачны: ему нужно было снять с себя ответственность за происшедшее; оправдать полицейские меры, предпринимаемые на сопредельных с Чечней территориях; поднять свои акции перед предстоявшей реструктуризацией кабинета. Многие наблюдатели оценили демарш А. Куликова как отражение его завышенных политических амбиций.

На деле вся политическая элита, независимо от партийной окраски, понимала, что возврата к военному решению чеченской проблемы быть не может. Деньги Чечне будут даваться, нефть через ее территорию будет течь, а Москва как поддерживала, так и будет поддерживать А. Масхадова, поскольку все другие варианты еще хуже. Надежда остановить выход Чечни из состава России с помощью задействования экономических и административных рычагов по-прежнему будет определять политику Москвы на Кавказе.