Читать «От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1» онлайн - страница 228

Правда, многие эксперты и СМИ обратили внимание на то, что Л. Рохлин объявил — он намерен добиваться ухода президента конституционными средствами. И они же отметили высказывание генерала А. Макашова о том, что он и его сторонники действовали в октябре 1993 года в рамках Конституции. Особое внимание было обращено на следующие слова Л. Рохлина: «Нам необходимо принять все меры, чтобы не допустить антиконституционных действий власти против народа». Вполне вероятно, заметили наблюдатели, что Л. Рохлин не имел в виду экстремистских выступлений, но тот факт, что он так и не дезавуировал заявление А. Макашова, говорил о многом.

Тесный союз коммунистов с «рохлинцами» заставлял предположить, что КПРФ готова была к активизации своей деятельности, занятию более отчетливой оппозиционной позиции, что вело к противостоянию с президентом, вплоть до возможности проведения досрочных выборов в Госдуму. Эта особенность была показательна на фоне слабых стремлений президента к компромиссу с парламентом, проявлявшегося вплоть до выступления Г. Зюганова на съезде движения Л. Рохлина: незначительных поправок к закону о свободе совести, компромиссному поведению по отношению к белорусскому президенту А. Лукашенко в «деле Шеремета» (срыв визита А. Лукашенко в Ярославскую и Липецкую области пришелся уже на момент резкого ухудшения отношений между президентом и Госдумой).

Обращало на себя влияние движения Л. Рохлина на позиции активистов КПРФ. «Умеренные» коммунисты или радикалировались, или оставались в меньшинстве, в том числе даже в думской фракции  — оплоте «умеренных» сил в КПРФ. Не осталось незамеченным и то, что председатель Госдумы Г. Селезнев оказался в числе двух коммунистов, не поддержавших Л. Рохлина при голосовании о его смещении с поста председателя комитета по обороне.

Все наблюдатели сходились во мнении, что левая оппозиция  — и умеренная, и радикальная  — в лице генерала Л. Рохлина и его движения получила весомого союзника. В российских политических кругах не прекращалась интенсивная дискуссия по поводу реального потенциала ДПА, к которой в своеобразной форме подключилась и военная прокуратура, пытавшаяся определить степень криминальности призыва Л. Рохлина к смене режима и власти. В связи с этим некоторые «мозговые центры» иронизировали: «партия власти», наверное, готовилась сделать из Л. Рохлина «гонимого» и «опального», что неизбежно повысит его протестный вес сверх той меры, на которую было способно ДПА. Мол, пример карьеры самого лидера «партии власти» ни его, ни окружение ничему не научил.