Читать «Мастерская дьявола» онлайн - страница 57
Яхим Топол
У нее на руках малыш, второй цепляется за ее юбку; Марушка прижимает губы к детской макушке, покрытой нежным пушком, шепчет что-то.
Там, в углу комнаты, много детей и женщин, в том числе пожилых.
— Хочу тебе кое-что показать. Такого у вас в Терезине не было.
Мы проходим за ширму. Я снова всматриваюсь в полумрак, ощущая в ботинке «Паучка». Но что потом? Что будет со мной, когда я передам его Алексу? Куда я денусь? Вот вопросы, которые я должен обсудить с паном Напористым. И как можно скорее. Он берет меня за локоть, и мы идем дальше.
В заднем сумрачном помещении несколько манекенов в человеческий рост стоят и сидят, согнувшись на стульях.
Это не невесты, как та девушка с блестящей повязкой на лбу. От всех этих людей пахнет затхлостью.
Вдруг один из стоящих манекенов шевельнулся… я чуть не вскрикнул от неожиданности…. он раскрывает мне навстречу объятия… Я недоверчиво таращусь на его лицо. Смуглый человек со сморщенной кожей, нос торчит как клюв. Такого старика я еще в жизни не видывал, Лебо и Каган могли бы в детстве ходить в садик, где он был бы воспитателем.
Мой шок становится еще глубже при звуках голоса, издаваемых этой развалиной.
— Здравствуй, товарищ, — говорит он по-чешски и обнимает меня. При этом он пошатывается, так что я с трудом удерживаю его. Длинные нервные пальцы древнего старикана дрожат, как птичьи коготки. Наконец он шлепается в плетеное кресло, которое проворно подсунул ему Алекс. — Лучшие воспоминания! — хрипит он. — В Миловице у нас у каждого был свой домик с садом и цветочной клумбой! — После этих слов он опускает голову на грудь и засыпает, посвистывая клювом.
Но от него не исходит такой запах, как от манекенов рядом, нормально от него пахнет.
Выясняется, что Луис Тупанаби был преподавателем Алекса в институте биохимии в Миловице. В Чехии — там, где стоял самый большой советский гарнизон.
— Он еще и узник концлагеря, — говорит Алекс, поправляя теплое одеяло на плечах своего учителя. — Фашисты заставляли его делать тсантсы.
— Тсантсы? — переспрашиваю я, думая, что Алекс, раз он теперь у себя дома, мог употребить какое-то непонятное белорусское словечко.
— Ну, апельсинчики, потом покажу. А для нашего музея Луис сделал очень много, поверь.