Читать «Мастерская дьявола» онлайн - страница 41

Но что же Лебо?

Обшарить руины «Комениума» и выяснить судьбу Лебо, а если придется, то и похоронить то, что от него осталось, — вот что я хотел сделать в эти дни, но никак не мог: там было полицейское заграждение, а рядом с ним — патруль.

Шастать по руинам не дозволялось никому. О дегенератах, которые стырят что угодно, знали все — и в Терезине, и в окрестностях.

Луна все прибавлялась, за этим я следил каждую ночь.

Что с Лебо? И что будет со мной? От этих вопросов я все сильнее расстраивался, укрепляясь в уверенности, что мне отсюда надо сматываться.

Однажды, когда бездомные вокруг тусклого костерка опять пререкались и препирались из-за своего жуткого пойла, я вылез из ложбины, осторожно прокрался козьей тропой и увидел, что там, где раньше высились постройки, стоят машины, катки, что бульдозеры сравнивают с землей развалины, сгребают фундаменты домов в ямы, ломают стены и перегородки, так что на месте центральной площади уже образовался пустырь, усыпанный обломками; а там, где находился «Комениум», не было вообще ничего, одни машины в темноте.

Я поспешил назад.

Стоя над ложбиной, я дышал во все легкие. Взглянул на небо — да, луна уже почти полная.

На заднице я съехал вниз, в нашу яму. Там было тихо.

Эй, что происходит?

Они жарят мясо, я это чувствую, а теперь и вижу: ну да, в глине валяется старый порванный ошейник, в тени за кучкой веток что-то посверкивает — так и есть, рожки, это голова Бойка.

— Нет! — кричу я.

— Послушай-ка! — сует мне кто-то бутылку чуть не в самое горло. — Войтек видел Лебо!

— Его русские выкрали! — таращит бельма слепой. Все хохочут, а слепой бешено топает ногами.

Кус отпихнул голову Бойка поглубже в тень. Не буду говорить с ними об этом, они ели коз, еще когда я расхаживал тут всюду как начальник. Теперь я среди них, они меня приняли, поэтому я молчу.

— Лебо выкрали русские! — кричит слепой и тычет кулаками в разные стороны. — Он не хотел уходить отсюда, он защищал свои позиции, так эти сволочи увезли его в Москву, как Дубчека!

— Ха-ха, Войтеку повсюду мерещатся русские, потому что он псих!

— Я русака всегда нюхом чую!

— Русские были последними, кого он видел, вот он их везде и чует, ха-ха-ха!

И тут до меня доходит: вот оно что, ни для кого не секрет, что Войтек был пиротехником — наверное, плохим, и глаза ему выжгло петардой во время фейерверка в честь советского вторжения в шестьдесят восьмом. В Терезин тогда входили советские войска.

Слепой бесится, повторяя свои небылицы, я накидываюсь на него вслед за остальными, держу, раз-другой и мне от него достается, и мысли о судьбе Бойка понемногу выветриваются из моего сознания.

Одни сидят на Войтеке, другие лежат сверху… Кто-то подносит ему ко рту бутылку.

Я выкарабкиваюсь наружу. За мной лезет Енда Кус. Он понял: я ухожу, и он рад этому. Раздоры ему тут не нужны.

На, подает он мне что-то завернутое в заляпанную фольгу.

Мясо на дорогу, объясняет Кус. И в придачу сует в руку бутылку красного.

Бывай.

Бывай.

Едва сделав первый шаг, я на всякий случай пошарил зажившими пальцами в карманах: ключ и «Паучок», мои сокровища, на месте; удостоверившись в этом, я потрусил по заросшей свалке, скользя между чертополохом и крапивой, здесь мне знаком каждый стебель… через Манежные ворота я выбрался из города на шоссе и притаился в кювете. Нигде не души. И я двинулся в путь.