Читать «Мастерская дьявола» онлайн - страница 30

Я твердо знал, что не хочу снова угодить за решетку.

Не вижу в этом ничего плохого.

Вот почему я решил выслушать наших белорусов, вот почему кивнул Алексу.

Я хотел сказать об этом Лебо… стерев для начала со лба холодный пот ужаса… но Лебо спешил на вечерний сеанс, ведь на крепостные валы уже опускался сумрак, а сеансы были для нашего сообщества самым важным… к тому же Лебо уже не слишком обращал на меня внимание, и неудивительно, ведь я перестал быть единственным человеком, кому он мог положить на плечо свою гигантскую лапу… Сейчас вокруг было много молодых людей, моложе меня, которые называли его «дядя Лебо»… и прибывали всё новые и новые… прямиком из автобуса посетители, к неудовольствию политиков и ученых из Музея, все чаще направлялись к нам; миновав Манежные ворота, пробравшись через свалки, заросли крапивы и поваленные заборы, они в конце концов находили тропинку, ведущую на главную площадь, и там, в майках с Кафкой, набивали рты гетто-пиццей и фотографировали Лебо в черном костюме как свидетеля жутких старых времен… само собой, они радостно снимали и Сару, потому что она красивая, и Большую Лею, такую великаншу во всем мире было поискать… а девушки неизменно предлагали посетителям подписать петицию «Нет бульдозерам!».

Как раз тогда нас снова навестил и Рольф, журналист, чья статья дала начало ревитализации Терезина… он слушал Лебо, все его страшные истории, которые часто кончались в лагерях смерти где-нибудь в Польше, Литве или Белоруссии… именно Рольф фотографировал новых нароискателей, которые, остановившись с растерянным видом в Манежных воротах, сразу затем шли к Главному стану… они уже слышали, что, хотя тут им никто не ответит на вопрос, как все это зло могло совершиться, они все же научатся жить с этим ужасом дальше… и фотографии Рольфа в цветных журналах всего мира, красивые фото красивых молодых людей в разноцветных майках, часто со всякими необычными рисунками, в шортах, пончо или пелеринах, с бритыми головами или с дредами, свисающими до пояса, привлекали много молодежи, которая приезжала выяснить, какая такая интересная тусовка собирается в этом городе, причем борьба за его спасение казалась им всем совершенно естественной… В мире, где все становится относительным, мы здесь имеем дело с этически однозначным конфликтом, объяснил мне Рольф, и вот я нашел свою собственную сенсацию, радовался он, и его глаза за стеклышками очков смеялись… Рольф часто с восхищением ходил по городу, приговаривая, что именно наплыв сюда молодежи дает ему фантастический материал, сами по себе истории Лебо уже мало кого заинтересовали бы, ведь все это было давно… «Вы работаете в самом сердце тьмы, погружаетесь в глубины ужаса, и это потрясающе!» — уверял он нас… толпы, заполняющие днем Главный стан, ночное сидение вокруг Лебо и наши ночные танцы в траве под крепостными валами — все это зачаровывало журналистов… «Ваш энтузиазм излучает мощный сигнал!» — твердил Рольф, наверное, имея в виду эту свою пресловутую память мира… короче говоря, в итоге он у нас поселился и начал проникаться будничной жизнью города… помогал старой Фридриховой таскать в гладильню на вокзале корыта с бельем, что ему, худышке, должно быть, давалось нелегко… и пока Фридрихова стирала, гладила и болтала, он задумчиво стоял на этом полуразрушенном вокзальчике и смотрел на рельсы, скользя по ним взглядом куда-то далеко, отыскивая мысленно ту равнину, что сразу за горизонтом переходит в Польшу, это тревожило душу — по крайней мере меня, привыкшего к крепостным стенам, это волновало… именно туда отправлялись все эшелоны из Терезина… но стоило Фридриховой позвать его, Рольф был тут как тут, готовый тащить корыто назад.