Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 55

Один за другим тянулись по тропе кони. Из-под их копыт с чавканьем разлеталась грязь; изредка было слышно, как скрежещет задевшая камень подкова.

Крепко сидевший в седле Усмон Азиз молчал, склонив голову. Он даже не предполагал, что ожидание может быть столь мучительным… Как после шести лет чужбины появится он в Нилу? Что скажут, увидев его, люди? А если в его селе организовали колхоз? Что тогда с Саидназаром? С Оростой, сестрой?

Подняв голову, он глубоко вздохнул. Нежная зелень травы словно промыла уставшие от бессонных ночей глаза. Освежающе остро пахла арча. Вдруг, встрепенувшись, сильно забилось сердце. Почудилось, что вместе с запахами цветов и трав ветер донес и запахи новорожденных ягнят, свежего молока и сливок. Усмон Азиз прикрыл глаза. Однако знакомый с детства запах не исчез, напротив, стал слышней и резче. Огонь словно опалил его душу. Усмон Азиз открыл глаза, и в тот же миг на его ресницы набежала слеза.

Расположенный на равнине, у подножия гряды холмов, небольшой выгон по названию Барвеш как бы воочию предстал перед ним, и он простонал, словно от боли.

Т о  с о б ы т и е  произошло в точно такой же весенний день. С пастбища возвратилась отара, и отовсюду слышалось блеяние овец и ягнят-сосунков. Легкие дымы поднимались над очагами, в которых весело горели сухие арчовые дрова. Огромные собаки с обрубленными ушами и хвостами, только что вместе с чабанами пригнавшие отару на выгон, с полузакрытыми глазами разлеглись в разных местах, отдыхая после дневной службы. На выгоне все были заняты своими делами. Мужчины, окружив овец, гнали их в загоны и кошары. Женщины доили, сбивали масло, варили пищу. Ребятишки или помогали старшим — уносили в шалаши полные молока сосуды, сделанные из выдолбленных тыкв, рядами обвязывали беспокойных ягнят, таскали к очагам дрова, — или же весело играли.

Вместе со своими ровесниками, детьми чабанов, играл в бабки и Усмон, которому было в ту пору лет, наверное, шесть или семь и которого отец впервые взял с собой на выгон. Несметное множество дней и ночей минуло с той поры, но в памяти его разноголосым гулом по-прежнему звучит выгон Барвеш — и вдруг погружается в звенящую, пугающую тишину. И будто бы стих, оробев, даже весенний ветер, напоенный влажным дыханием снегов горы Хафтсар. Усмон, приготовившийся метнуть бабку, замер с отведенной назад рукой — так поразила его внезапно наступившая тишина. Оглянувшись на игравших с ним мальчишек, он увидел выражение ужаса на их лицах и поспешил отыскать глазами отца. Его не было видно.

Волкодавы, опустив лобастые головы, стояли у стены загона. Мелко дрожали сбившиеся в кучу овцы и ягнята. Словно изваянные, застыли чабаны; будто сдерживая готовый вырваться крик, закрыли ладонями рты женщины и девушки; недвижимо и даже как будто боясь вздохнуть стояли помогавшие взрослым ребята. В представлении маленького Усмона все и вся: люди, камни, ослиные попоны, шалаши, котлы с молоком — смотрели в сторону протянувшихся в ряд холмов, у подножия которых и расположен был выгон Барвеш.