Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 242

Так вот и оказался Сангин Рамазон не у дел, был, по собственному слову, удален от людей, стал домоседом и мучеником. Но мучился не от безделья — чем заниматься, он себе находил, — а оттого, что лишился коня, точь-в-точь как прежде, когда вышел на пенсию и, не в силах смириться и терпеть, желтый от бессонных ночей, пошел на поклон к тогдашнему председателю и вымолил должность объездчика. Не мог он, зазорным считал ходить пешком по селению, где стар и млад привыкли видеть его верхом на коне, надменным и гордым. Ему очень нравилось восседать в седле с плеткой в руке и отвечать на приветствия прохожих или, если считал нужным, здороваться с кем-то, поглядывая в том и другом случае сверху; как нравилось, отправившись в дальнюю дорогу, скажем куда-нибудь в степь, на пастбища, предаваться под мерный стук копыт приятным мечтаниям.

Скакун не сводил с хозяина глаз. «Потерпи, скотинка моя, немного, только до полудня. Я обязательно выведу тебя, даю слово», — улыбнулся Сангин Рамазон, на этот раз широко, и, весело подмигнув коню (что скажешь?), вышел за ворота.

Скакун ответил жалобным ржанием.

Сангин Рамазон придержал шаг, с минуту постоял в переулке. Но со двора больше не донеслось ни звука.

«Да-а, лошадь тоже, как человек, от такой жизни скучает. Я ведь и сам, проторчав подряд несколько дней дома, чуть не лопнул с тоски…»

Сангин Рамазон зашагал по переулку, где снег был истоптан прохожими, и снова подумал, что пять лет назад он остался без лошади из-за наглеца Сарвара, сына Сайфиддин Умара. Да, никто другой, именно этот Сарвар опозорил его. Он, Сангин Рамазон, утешал себя: «Даст бог, воздастся ему, стервецу, как в свое время его отцу», — но, бывало… да, бывало, по неделе, а то и по десять дней не показывался на людях, потому что душили его злость и обида. Ему нужна была лошадь, был нужен конь-скакун, только конь избавил бы его от терзаний, стал бы снадобьем, бальзамом… Не знал он сильнее желания, чем каждый день и каждый час проезжать верхом на коне мимо Сарвара и, посмеиваясь, говорить ему, что вот видишь, и без тебя живу в свое удовольствие, слава богу, не пеший.

Год не находил Сангин Рамазон себе места, целый год, который показался вечностью, провел он в мученьях, пока не решил, что, даже если небо обрушится на землю, все равно купит себе лошадь, хорошего скакуна — без коня жизнь не жизнь. Потому-то одним осенним утром он и достал из сундука все деньги, отложенные на черный день, завязал их в поясной платок под халатом и отправился в Вандоб, отмахнувшись как от мухи, даже не пожелав выслушать сына Самандара, который пытался отговорить его. «Отец, — сказал этот наглец, — зачем вам в ваши годы лошадь?»

— Затем же самым, зачем тебе дармовая машина, — оборвал он сына.