Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 22
Саттор Турсунович Турсун
«Какой смышленый ягненочек! — воскликнул он. — Но объясни теперь: кто твои отец и мать?»
«Люди», — тотчас ответил Мурод, удивившись наивности деда.
«Правильно, люди. Но вот помнишь, в прошлом году приезжал в селение человек, который на нашем языке не понимал ни слова. Он кто?»
«Как — кто? Русский человек — вот он кто!»
«А мы тогда кто? И на каком языке говорят твои отец и мать?»
«А! — закричал Мурод. — Я знаю. Мы — таджики, и язык наш — таджикский!»
«Тогда ответь — кто ты сам?» — подхватил дедушка.
«Таджик!» — выпалил маленький Мурод.
Надо ли говорить, как доволен был дедушка сообразительностью своего ягненочка! И с какой мягкой настойчивостью внушал мальчику, что и он, Мурод, и его отец, и мать, и его дедушка — все они таджики. На свете много таджиков, говорил в тот вечер дедушка и два с лишним десятилетия спустя пересказывал своим спутникам Мурод. И чтобы не исчезнуть, продолжить свой род, сохранить язык и, как и встарь, остаться народом среди других народов мира, наверное, сотни раз приходилось нам, таджикам, бороться с жестокими врагами, говорил дед…
Впервые услышал Мурод, что у его народа были враги. И спросил, изумившись:
«Враги?.. Кто они?»
Отвечал дедушка, что в разные времена разные люди поднимали меч против таджиков. Вообще, с тяжелым вздохом прибавил он, как только появились на земле люди — поселилась между ними вражда. Из одной жемчужины создал всемилостивый и всемогущий бог людское племя и каждому вселил в плечо добрую силу — рахмон, чтобы она удерживала человека от дурных дел и предостерегала от кривых дорог. Но злейший враг создателя, падший и отверженный шайтон, ненавистник всего доброго, обманщик и клеветник, прокравшись в другое плечо, стремится совратить человека, опутать его ложью и сбить с истинного пути.
После этих слов, вспомнил Мурод, дедушка замолчал и, поглядев на горы, вздохнул так тяжко, словно взвалил на плечи непосильную ношу. И, наверное, еще долго молчал бы он тогда, погруженный в невеселые раздумья о коварных кознях шайтона, ненавидящего бога, а заодно — и созданного им человека, если бы Мурод не потребовал продолжения рассказа.
Дедушка еще раз вздохнул — теперь, правда, уже полегче, — собрался с мыслями и сказал, что таким образом вместе с добром появилось и зло. Ибо с одной стороны рахмон внушает человеку — будь правдивым и чистым, не грабь, не проливай крови; но с другой стороны старается и делает свое черное дело и шайтон, и, надо признать, не без успеха втолковывает человеку, что в этом кратком, как вздох, мире лучше быть обидчиком, чем обиженным, лучше убивать, чем быть убитым, и грабить самому, чем оказаться ограбленным… Так объяснил дедушка своему ягненочку: совестливый человек поступает в согласии с наставлениями рахмона, бессовестный же во всем следует шайтону.
Ясное дело, тут же последовал новый вопрос: кого больше на свете — совестливых или бессовестных? Дедушка усмехнулся: все-таки несмышленым был еще любимый его внук. Людей с совестью на земле гораздо больше — иначе бы давным-давно перевернулся бы и навсегда пропал этот мир.
