Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 192
Саттор Турсунович Турсун
— Не обращайте внимания на этого дурака, несите спокойно. Он думает, будто это пшеница его матери…
— Ты бы поосторожнее, Насир, — предупредил Фируз.
Шариф-шабкур, словно заразившись решимостью Насира, наклонился было над мешком, собираясь поднять его на плечи, как Фируз опередил его и взялся за горловину мешка.
— Ты куда лезешь! — в бешенстве закричал Насир и попытался оттолкнуть Фируза.
— Не видишь разве? — Фируз закрутил горловину мешка, чтобы удобнее было вскинуть на плечо. — Я же сказал тебе, раз сам не хочешь везти на склад, отвезу твоему брату, покажу… Пусть знает, чем ты занимаешься.
— А это не хочешь отнести и показать?!
Насир резко размахнулся, но Фируз, отпустив мешок, отпрянул в сторону, левой рукой перехватил руку Насира, а правой крепко ударил его в подбородок. Стукнувшись спиной о ствол тутовника, Насир, ошеломленный, опустился было на землю, однако сразу же вскочил на ноги и бросился к Фирузу.
— Насир, прекрати! — крикнул Шариф-шабкур, становясь между ними. — Не видишь разве, у парня мозги протухли! Зачем равняешь себя с ним? Пропади он пропадом со своей пшеницей!
Бормоча ругательства и угрозы, Насир отступил, а Шариф-шабкур подтолкнул Фируза в плечо.
— Иди, парень, куда шел…
— Я-то пойду, только сначала поднимите мешок и высыпьте все, что есть, в кузов, — решительно ответил Фируз, не двигаясь с места.
— Лучше бы ты ушел поскорее, парень, стыдно ведь.
— Стыдно, говорите? — Фируз невольно повысил голос. — Воровать, значит, не стыдно, а возвращать ворованное…
— Ай-яй-яй, что он говорит!
С выражением ненависти на лице Шариф-шабкур схватил мешок.
— Поднимись на борт, Насир, помоги. Будь эта пшеница из золота, все равно не нужна она мне. — Он с отвращением оглядел Фируза с ног до головы и покачал головой. — Смотри, какой заботливый, вместо того чтоб самому жить и другим давать… Знай, парень, завидуя другим, никогда не разбогатеешь.
— Ладно, приятель, ты у меня еще попомнишь этот день, — добавил Насир, забираясь на борт машины. — Пусть я не буду Насиром, если не увидишь свою мать несчастной. Дней и ночей у бога много!
Шариф-шабкур подошел с мешком к борту машины.
Из кабины по-прежнему доносился голос магнитофона:
Насир принял мешок, высыпал зерно в кузов и вернул пустой мешок Шарифу. Спрыгнул на землю, залез в кабину — тут же заработал мотор, и машина рванула вперед.
Шариф-шабкур ушел во двор, запер за собой ворота.
Улица опустела.
Фируз глядел вслед грузовику и думал: «Что, если бы собрать все зерно, которое украли Насир и такие, как он, сколько же его наберется? Однако скажешь им слово, и они станут твоими заклятыми врагами…»
Он проснулся — кто-то громко колотил в их ворота. Значит, это не сон, действительно, стучат. Встревожился: кто может быть, да еще и ночью? Спустился во двор — темень, до рассвета еще далеко. Из своей комнаты на айван вышла и тетушка Шарофат.
Фируз отворил ворота и увидел перед собой дядю Хидоята.
— Вы?! Что случилось?
Старик бросил на землю камень, которым стучал в ворота, и обнял Фируза; на глазах его были слезы.
