Читать «Сумерки вождей» онлайн - страница 7

— Еще договорим, батенька, — бросил Ленин и отошел.

В дверях он столкнулся с Надеждой Константиновной Крупской. Она хотела что-то сказать мужу. Но Ленин стремительно выскочил в коридор, пообещав:

— Наденька, я вернусь.

— Приветствую, Надежда Константиновна, — мрачновато сказал Сталин, увидев жену Ленина.

— Шоколада не хотите? — любезно предложила Крупская.

Достав из сумочки раскрытую плитку, отломила себе дольку, остальное выложила на заваленный газетами стол. Пояснила:

— Швейцарский, лучше не бывает. Взяли в дорогу. А весь не съели. Волновались, как здесь встретят. Аппетита не было.

— Я не ем шоколада, — грубовато отказался Сталин. — Не приучен. В тюрьме и ссылке, знаете ли, нас шоколадом не кормили. А за границей я не жил, с тамошней жизнью мало знаком.

— Вы меня, кажется, упрекаете, что мы с Ильичом, спасаясь от охранки, уехали за границу? — удивилась Крупская.

— Не упрекаю, — резко ответил Сталин. — Вы меня неправильно поняли, Надежда Константиновна. Просто мы, русские работники ЦК, не имели таких возможностей, как те товарищи, кто жил за границей. Иностранных языков не изучали, к европейской литературе доступа не имели и швейцарского шоколада не пробовали.

И вдруг добавил:

— Ничего, наверстаем.

Крупская слушала его вполуха.

— Пойду за Володей, а то он застрянет, — озабоченно сказала Надежда Константиновна. — С минуты на минуту начнется заседание. Ему надо идти, опаздывать нельзя.

Занятая своими мыслями, она пропустила слова Сталина мимо ушей. Когда Крупская отошла, Сталин взял плитку и отправил шоколад в рот. Обертку смял и кинул в угол. Хотел попасть в урну. Но не попал. Взялся за трубку и стал набивать ее табаком.

Когда Ленин вновь стремительно ворвался в комнату, он был еще больше недоволен. А сталинская мрачность, напротив, рассеялась. Он хотел понравиться Ленину.

— Владимир Ильич, я не отрицаю, что в марте, когда я только вернулся из ссылки и был оторван от политической жизни, у меня были отдельные колебания. — Сталин волновался, и грузинский акцент ощущался сильнее. — Но буквально одну-две недели. Потом я разобрался в текущем моменте, и все колебания отпали. С тех пор я твердо стою с вами в одном строю. Разве не так?

— Так, — согласился Ленин.

Настало время ему соглашаться с собеседником. Сталин говорил не так быстро и не так темпераментно, но ясно и просто. Словно гвозди вколачивал.

— Я знаю, что про меня за спиной небылицы рассказывают, — продолжал Сталин, повышая тон разговора. — Когда я вернулся из ссылки, здесь, в Питере, меня пригласили на заседание Русского бюро ЦК. И стали высказываться на мой счет так, будто я начинающий работник, а не заслуженный революционер, у которого за спиной годы борьбы, тюрем и ссылок. Дескать, ввиду некоторых «личных черт», присущих мне, бюро ЦК приглашает меня только с совещательным голосом.

Последние слова он произнес презрительно:

— Они все совещаются! А надо делом заниматься. Вокруг столько врагов, против которых нужно развернуть борьбу! Выдают себя за настоящих революционеров и путают людей. Кто они такие? Один — старый дурак, совсем из ума выжил. Другой — старая неисправимая болтунья-баба. Бить их некому, черт меня дери! Вот я и подумал: неужели так и останутся они безнаказанными?! Потому взялся редактировать «Правду». И появился орган, где наших врагов будут хлестать по роже, да порядком, да без устали.