Читать «Сумерки вождей» онлайн - страница 26

— Это мы поручим Бухарину.

Практичный Свердлов сам же и нашел работу для Троцкого:

— Льва Давидовича нужно противопоставить Европе. Пусть берет иностранные дела.

— Какие у нас теперь будут иностранные дела? — недоуменно пожал плечами Ленин, как и все, ожидавший мировой революции, но, подумав, согласился.

Наркомом по внутренним делам назначили Алексея Ивановича Рыкова. Он вытащил и показал наган, который носил с собой. Кто-то недоуменно спросил:

— Зачем он тебе?

— Чтобы перед смертью хоть пяток этих мерзавцев пристрелить, — мрачно ответил новый нарком.

Дальше составление правительства пошло быстрее.

— Нарком по продовольствию?

Кто-то выкрикнул:

— Предлагаю Ивана Адольфовича Теодоровича.

Ленин согласно кивнул, но мрачно пошутил:

— Жалко его. Надо бы кого-нибудь похуже, его ж все равно через неделю в Мойке утопят.

— Земледелия?

Кто-то выкрикнул:

— Милютин.

— Труда?

− Шляпников.

— Торговли и промышленности?

− Ногин.

— Народного просвещения?

− Конечно же, Анатолий Васильевич Луначарский!

— Финансов?

− Скворцов-Степанов.

— Почт и телеграфов?

− Авилов-Глебов.

Сталин молча ожидал, назовут ли его имя.

Составили первое временное рабочее и крестьянское правительство. Временное — потому, что оно должно было работать до созыва Учредительного собрания. Ленин пробежал глазами список:

— Вроде все. Никого не забыли?

Он увидел глаза Сталина.

— Нам еще нужен нарком по делам национальностей. В нашей стране − наиважнейшее дело. Предложим этот пост товарищу Сталину-Джугашвили. Возражений не будет?

Жена Троцкого Наталья Ивановна Седова записала в дневнике:

«Я вошла в комнату Смольного, где увидела Владимира Ильича, Льва Давидовича, кажется, Дзержинского, Иоффе и еще много народу. Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротнички грязные, в комнате было накурено… Мне казалось, что распоряжения даются как во сне».

Коллонтай сочла неудобным идти на заседание с сыром. Оставила свою долю в канцелярии вместе с консервами. На столе возле Ленина лежал отрезанный ему полумесяц сыра с приклеившимся сбоку обрывком свинцовой бумажки. Коллонтай поглядывала на этот кусочек и радовалась своей доле, рассчитывала, что угостится сыром дома после заседания. Но когда заседание окончилось, в канцелярии она не нашла ни сыра, ни консервов. Кто-то их «экспроприировал».

Ленин вручил Александре Михайловне Коллонтай удостоверение, отпечатанное на бланке Петроградского военно-революционного комитета: «Республиканское Правительство (Совет Народных Комиссаров) уполномочивает товарища А. Коллонтай народным комиссаром общественного призрения».

Американская журналистка Бесси Битти остановила Коллонтай в коридоре:

— Мне надо с вами обсудить, как будет организовано распределение сгущенного молока, полученного Красным Крестом из Соединенных Штатов.

И не без ехидства напомнила новому наркому о недавнем разговоре:

— Вы же так уверенно сказали, что не желаете становиться министром, потому что министры глупеют.

— А я действительно глупею, — ответила Коллонтай. — Но что делать? Нас так мало, а работы много.

Чаепитие в буфете Смольного