Читать «Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка» онлайн - страница 495

«Стихи к Чехии» она отправила президенту Чехословакии Бенешу.

Глаза ее стали голыми как раз тогда, когда ей положено было жить вслепую. В поводырях — товарищ Сергея Эфрона, неофициальный сотрудник советского посольства Владислав Ипполитович Покровский. МЦ называет его Дик, даже проще — «Д.». Жил он в Исси-ле-Мулино, держал ту самую комнату в гостинице, где МЦ с Муром прожили около месяца, пока их не приняла «Иннова». Он передавал ей «зарплату» мужа.

Однако оголенность зрения с некоторых пор ей больше нужна в кино, нежели в реальной действительности. МЦ, подобно Сергею Яковлевичу, делается знатоком кинематографа, ценит «французскую школу», влюбляется в «провансальскую». Ночью — то же кино: ей снится сон, в котором Сергей Яковлевич ходит в болотных сапогах из «гениального провансальского фильма» — «Жена булочника» (в этих сапогах в кино учитель тащит на спине через болото кюре). Свой сон она пересказывает мужу по почте. На советские фильмы билеты приносит Дик.

МЦ затевает установку памятника на могиле Сережиных родителей и его брата на Монпарнасском кладбище. Решила ставить русскую надпись, администрация кладбища согласна. Вот текст:

Здесь покоятся Яков Эфрон

Елизавета Эфрон-Дурново

и сын их Константин

Пришла пора примирения и с Лилей Эфрон, сестрой Сережи.

1-го февраля 1939 г., вторник

Милая Лиля,

Сердечно рада, что одобрили могилу.

Я — лежачую выбрала, потому что помню, как мой отец — для себя хотел лежачей, со свойственной ему трогательной простотой объясняя, что — стоячие памятники — непрочные, клонятся — валятся, что это — беспорядок и нарушает мир последнего сна.

— Где Вы жили в П<ариже> и в окрестностях, т. е. какие места Вам особенно-дороги? Потому что в данном квартале можно найти открытку с данной улицей.

Напишите (кроме Сэны, quai, общего — это я знаю) все Ваши любимые (жилые) места, и я, пока время есть, похожу по Вашему прежнему следу — и достану. Не забудьте и загородных мест.

Могилу увеличу и тоже пришлю — по 3 карточки каждого снимка, п<отому> ч<то> — думаю — Ваши сестры тоже захотят. Увеличу cepia, это — мягче.

Город — безумно-хорош, и у нас уже дуновение весны.

Всего лучшего, жду по возможности скорого ответа об улицах и загородах — на это нужно время.

Разговор идет осторожный, на общекультурной дистанции. Но от него не уйти. В Мерзляковском переулке у МЦ многое уже было и будет еще очень много.

Идут невероятные сближения. В ее тетради появляется нечто удивительное.

— Себе на память — 2-го июня 1939 г., пятница

Был дом, как пещера. О, дай же мне вспомнить Одно только имя, очнуться, понять! Над соснами тучи редели. У дома Никто на порог нас не вышел встречать. Мужчины с охоты вернулись. Звенели И перекликались протяжно рога. Как лен были волосы над колыбелью И ночь надвигалась, темна и долга. Откуда виденье? О чем этот ветер? Я в призрачном мире сбиваюсь с пути. Безмолвие, лес, одиночество, верность… Но слова единственного не найти. Был дом, как пещера. И слабые, зимние, Зеленые звезды. И снег, и покой… Конец. Навсегда. Обрывается линия. Поэзия, жизнь! Я прощаюсь с тобой.