Читать «Говорящий с травами. Книга вторая. Звери» онлайн - страница 117

– Не мне судить, Любава… Я хотел бы сейчас пойти туда, на берег, и вынести им свой приговор, очень бы хотел. Но я не волен в человеческой жизни. Мне очень больно от того, что вам пришлось через все это пройти.

– А я, Матвей? Что ты думаешь обо мне? Про этих… и так все ясно… Ты прямо скажи – люба я тебе? – Любава впилась требовательным взглядом в его лицо.

Матвей молчал. Долго. Смотрел в полные отчаяния глаза Любавы и молчал. А затем, словно в ледяной омут бросившись, ответил:

– Ты как сестра мне, Любава. И всегда как сестра была.

Любава посмотрела ему в глаза мучительно долгим взглядом, развернулась и вышла, гордо подняв голову. Матвей молча смотрел ей вслед, и на душе было пусто…

Обедали все вместе под навесом во дворе, у реки. Авдотья суетилась, выставляя на стол судки и горшочки с парящей картошкой и щавелевым супом. Очень Матвей любил суп из щавеля, с кислинкой и плавающими в бульоне ниточками яичного белка. Мама сварила его на крепком курином бульоне, и Матвей с удовольствием умял большую порцию. За столом не смолкали разговоры. Авдотья делилась свежими деревенскими новостями, девчата жадно слушали, временами задавая какие-то вопросы. Мужики ели степенно, не тратя времени на болтовню. Дед Савелий в конце обеда сказал:

– Обоз придет через два дня, заберут этих – он неопределенно мотнул головой, но все и так поняли, о ком речь.

Девчата примолкли, мама кинула на Матвея быстрый взгляд, дед рассказал ей про ночное происшествие, но Матвей ограничился кивком. Иваны же словно и не услышали, их больше занимали текущие дела, чем судьба бандитов.

После обеда, когда посуда уже была перемыта, Матвей сидел на берегу, задумчиво глядя на воду. Он думал. Думал о том, что делать дальше. Дом нужно ставить, не дело в приживалках жить. Хоть Иван с Авдотьей и предлагают оставаться, но свой дом лучше. Нужно на могилку отца съездить, нужно припасом на зиму озаботиться… много всего нужно сделать. Как все успеть? Легкие шаги за спиной. Мама. Подошла, чмокнула Матвея в макушку, присела рядом, прислонилась плечом к его плечу. Посидела рядом молча, потом заговорила:

– Сынок, надо бы к отцу съездить…

– Да, мам, я уже думал. Завтра поедем. Пока доберемся, времени пройдет… Лошадь у старосты попрошу с телегой, да и поедем. Я уже примерно прикинул, седмицу нам добираться или чуть больше.

Мама перебила его:

– Сынок, так может лучше с обозом? Попутно ведь получается, потом просто свернуть и пару дней самим. А с обозом все поспокойнее будет. Они через два дня здесь будут, день им на дела разные, да и в путь. Нам эти два дня не особо ведь и важны.

Матвей кивнул согласно, и впрямь так лучше будет. А он за эти два дня постарается со старостой насчет леса договориться да лошади с телегой.

Дом старосты находился в центре деревни, на пригорке. Фасад его выходил прямо на улицу, двор был с задней стороны. Матвей поднялся по ступеням и потянул на себя дверь. Та отворилась без малейшего скрипа на хорошо смазанных петлях, и Матвей оказался в сенях. Навстречу ему метнулась трехцветная кошка, протиснулась мимо ноги и скрылась за порогом. Матвей стянул сапоги и шагнул в горницу. У печи суетилась дородная хозяйка, жена старосты, Ефросинья Никитична или тетя Фрося, как звали ее все без исключения. Сам староста сидел за столом, положив на него большие костистые руки. Был он невысоким и кряжистым, и чем-то напоминал Коваля из деревни Матвея. Большая голова, курчавый жесткий даже на вид русый волос, правую щеку уродует узловатый синий шрам, протянувшийся от глаза вниз и прятавшийся в густой бороде. Несмотря на устрашающую внешность, Силантий слыл человеком добрым, отзывчивым и справедливым. Он поднял на вошедшего Матвея глаза удивительно яркого синего цвета.