Читать «Говорящий с травами. Книга вторая. Звери» онлайн - страница 102

Тропинка взбиралась вверх по самому урезу крутого склона. Слева вниз обрывался крутой склон, сплошь покрытый изумрудной и шелковистой даже на вид травой. А дальше – горы, бесконечным холмистым ковром уходящие к горизонту. Справа тянулся прозрачный кедрач, легкий и светлый, постепенно карабкающийся в гору. Матвей остановился, переводя дух и дожидаясь медленно бредущего за ним Серко. За эту седмицу пес сильно отощал, но страшная рана на боку уже затянулась, и двигался он свободно. Пес подошел и опустился на землю рядом с Матвеем, положив голову на его босую ступню. Матвей присел на корточки и принялся гладить лобастую голову, от чего Серко блаженно щурился.

– Ну что, Серко, тяжело тебе?

Пес поднял глаза на друга и вывалил розовый язык, словно бы соглашаясь. Матвей вздохнул:

– И мне тяжело. Но лежать еще тяжелее. Так что хватит ночевать, пошли.

Матвей поднялся и снова потрусил по тропинке, не оборачиваясь. Он точно знал, что друг пойдет за ним даже через силу. Он бежал и вспоминал, как не хотела его отпускать Алёнка. Она очень серьезно отнеслась к наказу деда Савелия присматривать за Матвеем, и со всем пылом принялась им командовать, чего Матвей на дух не переносил. Первым делом, едва дед Савелий скрылся в тайге, Алёнка усадила Матвея напротив себя и требовательно сказала:

– Давай, рассказывай!

Она подперла щеку кулачком, глазищи выжидательно сверкают из-под чернющих ресниц, весь облик выражает крайнюю степень любопытства. Матвей хмыкнул и ничего не ответил. Он знал, что последует за этим, и не ошибся. Выражение лица Алёнки начало меняться с радостно-выжидательного сначала на удивленное, затем проступила обида, а после и вовсе глаза сверкнули, как у кошки, и она открыла было рот, но Матвей ее опередил:

– А нечего особенно рассказывать. Шел себе, да вот… рысь набросилась. Пришлось нам с Серко от нее отбиваться. Еле совладали, такая она сильная оказалась.

Сказал и замолчал. Он никогда особенным болтуном не был, но и в бирюках не ходил. Просто за время своих блужданий по тайге отвык от общения, да и Алёнки пока немного стеснялся. Она передумала обрушивать на него гневную речь, уже готовую было сорваться с языка, и спросила:

– А страшно было?

Матвей подумал про себя: «Что ж всем так интересно, страшно ли умирать?», но ответил другое:

– Не знаю, некогда было бояться сначала. А потом и совсем не до того стало.

– А больно было? – глаза Алёнки расширились, она зажала рот ладошкой и приготовилась пугаться и сочувствовать.

Но Матвей молчал. От одного воспоминания о той боли его передернуло, и накатила жаркая волна стыда перед дедом Савелием за то, что хотелось его покалечить. Это, конечно, не вышло бы даже и у полностью здорового Матвея, но дело ведь не в том. Но рассказывать об этом? Вот еще.

Алёнка поняв, что ничего от Матвея не добьется, прихлопнула ладошкой по столу и поднялась:

– Не хочешь рассказывать – так и скажи. А то надулся, как мышь под веником, и ни слова. Иди вон на завалинку, на солнышке погрейся. А я пока по хозяйству.