Читать «Москва, 1941» онлайн - страница 187

28 октября 1941 года эти полки были сведены во 2-ю стрелковую бригаду московских рабочих, которая 14 ноября была переформирована в 5-ю Московскую стрелковую дивизию. А 19 января, как и другие Московские дивизии, она была переименована в 158-ю стрелковую дивизию.

О том, как формировалась 3-я Московская коммунистическая дивизия, летом 1943 года вспоминал командир Бауманского рабочего батальона Герман Иосифович Паппель. «Паппель был худощавый высокий эстонец лет где-то 40–50, умный и требовательный командир, суровый и строгий, неразговорчивый, абсолютный трезвенник, некурящий и ко всему прочему прекрасный ходок», – так вспоминал о нем Лев Никитич Пушкарев, тогдашний студент МГПИ им. К. Либкнехта, а после войны сотрудник ИРИ РАН, доктор исторических наук. К октябрю 1941 года Паппель работал в НКПС заместителем начальника Всесоюзной конторы стройводпневматики по политической части, был командиром батальона запаса – участвовал в польской кампании. По какой-то причине его ранее не призывали в армию, но в октябре 1941 года настал и его черед.

Схема минирования, расположения «бутылочных полей» и противотанковых собак в районе Конькова, Тропарева и Очакова. (ЦАМО)

«14 числа утром часов в 11 меня вызвал к себе секретарь партийной организации нашего Трансводстроя, где я работал в то время, тов. Платонов. …Там сидели секретарь партийной организации тов. Платонов, начальник треста тов. Полещук. Это было в доме 6/А в Басманном тупике. Сидят они и все молчат, никто ничего не говорит. Я почувствовал по их лицам, что они не хотели сразу мне что-то сказать. И я им сказал: “Не беспокойтесь, говорите прямо, что надо идти в армию. Ну и хорошо, и пойду”. Тогда Платонов достает список, который был у него заготовлен, там было моя фамилия первая, затем был Яковлев инженер и еще один шофер. Я был назначен старшим в этой группе из 3-х человек».

То же самое повторилось и в Бауманском райкоме: «Я вошел, начинают мне рассказывать, что надо столицу защищать. Значит тоже издалека начали этот рассказ. Я говорю: “что же, давайте воевать”. Буквально за сутки был сформирован штаб батальона, подобраны помещения в районе для размещения людей. Одним из них стало здание школы на Большой почтовой 20, куда стали собираться добровольцы.

Это были одни из самых тяжелых дней для Москвы. В городе была паника (подробнее о ней мы расскажем дальше) и жители города очень резко разделились на тех, кто готов был защищать столицу до последней капли крови, кто всеми правдами и неправдами стремился уехать на восток, и кто ждал прихода немцев, рассчитывая, что жизнь в оккупации не будет хуже, чем при “советах”».

«Физкультурный зал у нас был отведен для распределения людей по специальностям: пехотинцы, пулеметчики, минометчики и т. д. Тов. Розов распределял людей по группам, занимался с ними, потом находил какого-нибудь командира. Между прочим, приходило много командиров, но они скрывали, что они командиры и записывались рядовыми, приходили инженеры, которые были командирами запаса, но они тоже скрывали это. Но мы их все-таки находили, потому что было видно по выправке, по тому, как они ходят в строю».