Читать «Голубая глубина» онлайн - страница 16

Я потягивал лимонад в нише у окна, глядя наружу, на пруд с лебедями. На парковку медленно въехала бабушкина машина, проехала за угол.

Расслабленный гул голосов в холле, шепоты, разговоры вдруг оборвались, будто кто-то нажал кнопку. Я понял — время пришло. Выскользнул из-за занавески и поднялся в детскую.

Попугай Ара спал на высокой ветке. Под дверцей в бассейн лежала кукла с оторванной ногой и неестественно вывернутой шеей.

— Нам акула-каракула нипочем, нипочем, — бормотал я, взламывая дверцу кусачками и отверткой. Она подавалась легко, угрозы с этой стороны никто не ждал. Нарисованная на ней рыбка в шляпе смотрела на меня с кривой полуухмылкой. — Мы акулу… каракулу… кирпичом… кирпичом…

Упираясь, я спускался по горке, стараясь не шуметь и не сорваться. Было непросто — я теперь был тяжелым. Я сидел под потолком бассейна, в синем свете, в оглушающем запахе воды.

Я ожидал, что Нику заведут люди в масках, но они вошли вместе, дед Егор, высокий, мощный, красивый, как Джордж Клуни, и моя Ника — тоненькая девочка-цветок в белой футболке и синих шортах. Она шла смело — наверное, ей все казалось нестрашным, ненастоящим. Вот родственники, чьи-то папы-мамы, все с детства знакомые. Вот бассейн, где много раз плавала, ныряла, гоняла мелкоту, переживала, что грудь растет и лезет из купальника, надо новый покупать. Вот дед Егор, добрый, сильный, надежный. Какую-то все странную игру затеяли, сейчас сыграем и поедем по домам, бабушка ждет…

Дед Егор опустился перед Никой на колено. Поцеловал ей руку, что-то сказал. Она улыбнулась ему, совершенно женским, взрослым движением взъерошила его темные волосы. Босиком прошла по кафелю, оттолкнулась, прыгнула в светлую голубую воду. Застыла между дном и поверхностью, как тысячи до нее. Цветок, который не распустится. Обещание, которое не исполнится. Кровь уйдет в воду, плоть продолжит семейную силу. Дед Егор тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, будто он ужасно устал, будто ждала его тяжелая, грязная, безмерно утомительная работа, которую нельзя не делать.

— Хеели маи, а седа валаарис, — начали читать люди в темных масках.

— Заткнитесь на хуй, — велел дед Егор, тяжело ступая к краю бассейна. — Развели тут…

Стало очень тихо. Я боялся дышать, мне казалось — меня услышат, казалось — дед Егор знает, что я здесь, вот сейчас поднимет голову и… Реальность дрогнула, огромная акула почти без всплеска вошла в воду, черной гибкой тенью двинулась в глубину.

Дрожь света на воде. Тишина. Черное, голубое, белое. Пауза перед красным.

Я хотел еще что-нибудь вспомнить бодрящее из Чуковского, но пришло совсем другое. «Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее, — сказал я беззвучно, одними губами. — Если бы кто давал все богатство дома своего…»

И прыгнул.

Кто-то охнул. Но я был уже в воде.

Ника повернула ко мне ошеломленное, испуганное лицо в ореоле плывущих волос. Она видела акулу, акула приближалась, в ее текучем мощном движении была смерть — семейный спектакль закончился. Акула рванулась вперед, я ухватил Нику за волосы, толкнул вверх и в сторону, заслоняя собой. Махнул рукой — плыви, дура! Пошла вон из воды! И сам бросился к раскрытой, атакующей пасти — повернулся боком, вывернулся, оттолкнулся, почувствовал давление, рывок, хруст кости… Мир стал красным — кровь ударила из моей оторванной до середины плеча правой руки. Боль была ослепительной, такой резкой, что смяла всю мою решимость и страсть — но только на секунду, потому что тут же, как будто кто-то щелкнул выключателем, меня залило ярким, бурлящим ликованием, счастьем нашей общей крови. Я не знал точно, что так будет, но очень надеялся, потому что на это и была моя ставка, мой ва-банк.