Читать «Крестоносцы социализма» онлайн - страница 90

Началом всех начал шуваловского режима оставался унаследованный от Николая I полицейский надзор – гласный и негласный. Современники считали его всеохватывающим, а официальные данные о нем – заниженными. Тем не менее, даже эти данные впечатляют: к 1 января 1875 г. – 15.829 поднадзорных, без учета Сибири, Кавказа и Закавказья. По неофициальным же данным на 1874 г. число их, с учетом всей России, «простиралось до 35.000». Начальники губернских жандармских управлений каждый год получали из III отделения «алфавитные списки» всех лиц, состоящих под надзором полиции. «Эти списки – книги судеб современного русского поколения, – иронизировал М.И. Венюков. – <…> Кто в них не внесен, тот не имеет права на уважение честных людей».

В своих попытках «обшуваловить» Россию царизм искал поддержки и у зарубежных правительств. С этой целью он за 10 лет (1867 – 1877) заключил 9 карательных конвенций с 8 державами, надеясь максимально стеснить право политического убежища для русских эмигрантов. В тех случаях, когда иностранные правительства ссылались на принцип невыдачи политических преступников, царизм добивался выдачи своих врагов как преступников якобы уголовных. Именно так был вытребован у швейцарских властей С.Г. Нечаев.

Общее наступление реакции при Шувалове самый либеральный из министров Александра II Д.А. Милютин подытожил в дневниковой записи от 31 декабря 1873 г. так: «Какое поразительное и прискорбное сравнение с той обстановкой, при которой вступил я в состав высшего правительства 13 лет тому назад! Тогда все стремилось вперед – теперь все тянет назад». В таких условиях создавались и множились по всей России, набирались сил кружки революционеров-народников.

ГЛАВА IV.

НАКОПЛЕНИЕ СИЛ

4.1. Феномен кружковщины

В первой половине 70-х годов для народнического движения были характерны две особенности, из которых одна разъединяла движение, а другая объединяла его, но в отрицательном смысле.

Особенностью, разъединявшей движение, была тактическая разноголосица. Бакунисты, лавристы, бланкисты, а также народники, пытавшиеся действовать независимо от рецептов Бакунина, Лаврова или Ткачева, тянули движение в разные стороны, тем самым ослабляя его. Объединяла же народническое движение тех лет (но – негативно) такая его особенность, как организационный анархизм.

Дело в том, что организационно движение народников первой половины 70-х годов строилось под впечатлением нечаевщины. Отвергнув (своим подавляющим большинством) макиавеллизм и авторитаризм С.Г. Нечаева, народники ударились в противоположную крайность: вместе с нечаевщиной они отвергли саму идею централизованной организации, которая так уродливо преломилась в нечаевщине. Деятели 1870 – 1875 гг., как правило, не признавали ни централизма, ни дисциплины. Они косо смотрели на любое проявление организаторской инициативы, считая это «генеральством», синдромом нечаевщины; анархически отрицали все и всякие авторитеты, поскольку, мол, власть вообще портит людей так, что если бы ею распоряжались ангелы, «у них довольно скоро выросли бы рога»; знать не хотели об уставах и вообще о какой-либо регламентации своих действий и стремились «к полной индивидуальной самостоятельности».