Читать «Крестоносцы социализма» онлайн - страница 6

Сила и слабость народнической концепции заключались в ее революционности. Сами народники, естественно, считали свою идеологию единственно правильной, хотя расходились в тактических и даже программных вопросах. В большинстве своем они (включая Кропоткина, Лаврова, Кравчинского) признавали самой рациональной программу «Народной воли», но террор как способ борьбы считали бесперспективным, при всей его (для России 1870-х годов) исторической обусловленности. Главное же, они разоблачали антинародную сущность и обреченность царизма и, вопреки многоголосой клевете, доказывали, сколь привлекательны революционеры нравственно – с их любовью к народу, самоотверженностью, бескорыстием, искренностью. В этом отношении наибольшую роль сыграла «Подпольная Россия» Кравчинского – произведение выдающееся по информативности, психологизму и художественной выразительности. Особенно впечатляют в ней т.н. «революционные профили», т.е. 8 ярких портретных характеристик: С.Л. Перовской, П.А. Кропоткина, В.А. Осинского, Д.А. Клеменца, Д.А. Лизогуба, Я.В. Стефановича, В.И. Засулич и Г.М. Гельфман. Лев Дейч, который лично знал каждого из них, свидетельствовал, что их «профили» у Кравчинского «как живые».

С начала XX в. народническую тенденцию подхватили и панегирически развили эсеры, которые насаждали прямо-таки культ «Народной воли» в условиях, когда народовольчество уже становилось анахронизмом.

Либеральная концепция отрицала правительственную, им обеим противоборствовала народническая, а все эти три концепции оспаривала марксистская концепция народничества, которая начала складываться (как и либеральная) с 1883 г.

Своего рода фундамент для этой концепции заложили К. Маркс и Ф. Энгельс. Они специально не исследовали народничество, но, между прочим, в переписке и в трудах на смежные темы, оставили ряд принципиальных оценок его теории, тактики и практики. Критикуя социалистические иллюзии народников, утопизм их доктрины, Маркс и Энгельс приветствовали их революционную практику, особенно политическую борьбу «Народной воли» против самодержавия. Основоположники марксизма прониклись к этой борьбе таким сочувствием, что, хотя они в принципе отвергали терроризм «как теорию» и «панацею», готовы были оправдать «красный террор» народовольцев как способ действия, «продиктованный им (…) действиями самих их противников», «по поводу которого так же мало следует морализировать – за или против, как по поводу землетрясения на Хиосе».

Целостную марксистскую концепцию народничества на фундаменте, который оставили Маркс и Энгельс, первым начал строить Г.В. Плеханов – в двух своих книгах: «Социализм и политическая борьба» (1883) и «Наши разногласия» (1885). Сам бывший народник, он не хуже народников понимал историческую прогрессивность их доктрины. Но как марксист он понял, хотя и несколько утрировал, ограниченность народничества. Вот главное, что он сделал как историк и критик народничества.

Первое. Плеханов вскрыл иллюзорность, утопизм народнических расчетов на крестьянскую общину как зародыш социализма, на социалистическую революцию силами крестьянства, на возможность для России миновать капитализм. Он первым доказал, что в России налицо прогрессирующий капитализм и что сила, порождаемая капитализмом, – пролетариат, – это и есть решающая сила грядущего преобразования России, «тот динамит, который взорвет самодержавие».