Читать «Крестоносцы социализма» онлайн - страница 27

Наряду с воспоминаниями часто печатались после 1917 г. уцелевшие в архивах царского сыска и суда письма народников. По словам Герцена, «письма – больше, чем воспоминания, на них запеклась кровь событий, это – само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное». На предсмертных письмах Софьи Перовской, Дмитрия Лизогуба, Валериана Осинского, Андрея Преснякова, Александра Квятковского «кровь событий» запеклась почти в буквальном смысле. «Само прошедшее, как оно было», запечатлели в себе и письма-завещания, тюремные письма очень многих героев народничества, опубликованные после свержения царизма. Иные из них (А.Д. Михайлова, А.И. Баранникова) изданы целыми книгами.

Вот заключительные строки из письма, которое написал перед казнью родным А.А. Квятковский. Они обращены к его шестилетнему сыну: «Мой милый, дорогой мальчик, целую тебя тысячу раз. Не могу сказать тебе – старайся походить на меня. Но скажу тебе: уважай то, что я уважал, и люби то, что я любил. Это тебе мое отцовское завещание. Мать тебе объяснит это». Жандармский цензор отчеркнул эти строки и схоронил письмо в архиве. Сын Квятковского прочел его лишь через 47 лет – уже при Советской власти.

Помогают понять революционно-народническое движение письма не только его участников, но и современников, – в частности, классиков русской литературы (И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.И. Тютчева, Н.С. Лескова, В.М. Гаршина, В.Г. Короленко), которые откликались на различные эпизоды движения.

То же относится и к дневникам современников. В дневниках, как и в письмах (в отличие от воспоминаний), современники реагировали на действия революционеров по свежим следам, как на злобу дня, «натуральнее» и откровеннее, чем это делается обычно в воспоминаниях, более зависимых от публики и цензуры, а главное, ретроспективных. Разумеется, граф П.А. Валуев, к примеру, и в дневнике местами писал на «публику», но чаще – для себя, сокровенно разоблачая «безуспешность борьбы с революционной крамолой» («все крушится и рушится»). Выразительно свидетельствуют о политических коллизиях в России 1870 – 1880-х годов также дневники других, кроме Валуева, царских министров (Д.А. Милютина, А.А. Половцова, Е.А. Перетца) и прочих лиц всех направлений – реакционных (А.А. Бобринского, Я.Г. Есиповича, А.В. Богданович), консервативных (А.В. Никитенко, А.С. Суворина, А.Ф. Тютчевой), либеральных (В.П. Гаевского, Е.А. Штакеншнейдер, В.И. Вернадского).

С середины 1930-х годов публикация материалов о революционном народничестве почти на четверть века была пресечена и возобновилась лишь к концу 50-х годов. Тот огромный массив опубликованных источников по истории революционного народничества, который был накоплен к 1935 г., за последние 40 лет пополнился сравнительно мало.