Читать «Крестоносцы социализма» онлайн - страница 118

Итак, деятельность Большого общества пропаганды среди крестьян в страдное время массового «хождения в народ» имела целью лишь заложить основы социалистического воспитания и революционной организации крестьянства. Тактика Общества в деревне не была уникальной. Примерно так же (но менее последовательно из-за отсутствия конкретной программы взаимоотношений с крестьянами) действовали кружки лавристов. Правда, лавристы, в отличие от «чайковцев», не ставили вровень с пропагандой организацию крестьян.

Бакунисты же, составлявшие большинство участников «хождения», вели себя по-иному. Они устремились в деревню с намерением разжечь там пожар всенародного бунта и даже после того, как столкнулись с реальным настроением крестьянства и были вынуждены не бунтовать, а пропагандировать, их деятельность сохраняла более острый и менее рациональный характер по сравнению с «чайковцами». Бакунисты явно предпочитали «летучую» пропаганду и стремились, в отличие от «чайковцев», не к последовательному революционизированию крестьянской массы, а к тому, чтобы вызвать в ней «революционное брожение». Они делали именно то, что было осуждено в Записке Кропоткина: ходили по деревням, сеяли на ходу мысль о необходимости восстания, производили мимолетное впечатление и т.д., причем такой пропагандист «считал себя вполне удовлетворенным, если ему говорили: „начинайте, мы поддержим“». Естественно, что сторонники «летучей» пропаганды действовали больше устным, нежели печатным словом; им попросту негде и некогда было возиться с книгами.

Бунтарский ажиотаж и неуемную энергию бакунистов метко шаржировал И.С. Тургенев на страницах романа «Новь» в образе молодого пропагандиста Кислякова, который так описывал свою деятельность:

«по его словам, он в последний месяц обскакал 11 уездов, был в 9 городах, 29 селах, 53 деревнях, 1 хуторе и 8 заводах; 16 ночей провел в сенных сараях, одну в конюшне, одну даже в коровьем хлеве (тут он заметил в скобках с нотабене, что блоха его не берет); лазил по землянкам, по казармам рабочих, везде поучал, наставлял, книжки раздавал и на лету собирал сведения; иные записывал на месте, другие заносил себе в память по новейшим приемам мнемоники; написал 14 больших писем, 28 малых и 18 записок (из коих 4 карандашом, одну кровью, одну сажей, разведенной на воде); и все это он успевал сделать, потому что научился распределять время, принимая в руководство Квинтина Джонсона, Сверлицкого, Каррелиуса и других публицистов и статистиков <…> В одном из его писем находилось и социалистическое стихотворение, обращенное к одной девушке и начинавшееся словами:

Люби не меня – но идею!».

Большинство участников «хождения в народ» совершенно не заботилось о тактической гибкости и разнообразии форм пропаганды, что так отличало «чайковцев». Многие народники просто не умели подойти к народу. Поэтому «хождение в народ» 1874 г. изобиловало курьезами, вроде того, который случился с Д.М. Рогачевым и С.М. Кравчинским во время их пробного рейда в деревню осенью 1873 г., еще до начала массового «хождения».