Читать «Наследство последнего императора. 2-я книга» онлайн - страница 290
Николай Волынский
– Что тут? – запыхавшись, спросил он у Кудрина. – Я слышал крик.
– Ожила эта… ну, младшая… Анастасия, что ли, – ответил обескураженно Кудрин. – Толстенькая.
– Да, – тупо сказал Юровский. – Толстенькая. Анастасия.
– Ожила! Представляешь, Яков Михайлович, – торопливо говорил Кудрин – у него тряслась нижняя челюсть. – Закинули мы её, девку эту, в кузов, сверху ей пёсика кинули, чтоб не скучала. А она как поднимется, да как заорёт! Ну, угостил её прикладом. Теперь она уже в раю, верно…
Погрузка тел заканчивалась, но в голове Юровского, в левом виске словно покалывала иголка – какая-то мысль не давала покоя и требовала ответа.
Водитель завёл машину.
– Ну, всё! – подошёл Ермаков. – Я поехал.
– Справишься? – спросил Юровский. – Всё продумано?
– А то как же! У меня по-другому не бывает.
– Подожди!
Юровский поставил ногу на заднее колесо, поднялся, заглянул в кузов. Покачал головой.
– Что такое? – забеспокоился Ермаков.
– Так… Ничего… И где место твоё?
– Урочище Четырёх братьев. Старательские шахты у Ганиной Ямы. Давно заброшенные. Вёрст восемнадцать отсюда в лесу. Никто не подберётся.
– За пару суток справишься?
– Может, и раньше. Ты, главное, не забудь: людей кормить надо. И сменять.
– Не забуду. Часов в девять привезут горячего из столовой исполкома. Буду ждать твой доклад. Да, Пётр! Вот ещё что! – остановил он Ермакова. – Там, в комендантской, корзина яиц. Возьми. Мы ещё провизии подвезём.
Он спустился в расстрельную комнату. Здесь солдаты посыпали древесными опилками полы, мыли доски, замывали кровь на обоях и на деревянной двери в кладовку.
Юровский достал из кармана химический карандаш, послюнил его и старательно написал на двери:
И тут он увидел сбоку ещё одну надпись. Он был готов поклясться, что ещё полчаса назад здесь ничего не было. Не могли же сами собой появиться эти знаки, похожие на каббалистические. «Что это ещё за „мене, текел, фарес“? Чушь, мистика какая-то!..»
Ермаков вернулся через полтора суток и принёс с собой в Американскую гостиницу отвратительную вонь жжёного мяса, костей и самогона.
– Ну, Пётр Захарыч? Как? – спросил Юровский.
– Всё! Навсегда! – заявил Ермаков, с размаху садясь на диван. – Из праха вышли – в прах вернулись! Все девять. Уже в раю. Или в аду. Фу-у-у! Устал. У тебя найдётся чего выпить?
Юровский удивился.
– Погоди ты с выпивкой. Что-то я не понял. Сколько, ты сказал, трупов утилизировал?
– Девять, – в свою очередь удивился вопросу Ермаков. – Все, как огурчики!
– Сынок, – с нарастающей тревогой переспросил Юровский. – Ты не путаешь? Сколько всё-таки?
– Так я же тебе сказал, Яков! – Ермаков тоже начал злиться. Бестолковые вопросы его всегда раздражали. – Девять покойников. Все!
Юровский даже привстал.
– Сынок, – ласково сказал он. – Не девять, а одиннадцать. Не надо так шутить. Место неудачное ты для этого выбрал. Ты в чека, а не в пивной.
Ермаков тоже встал и с обидой произнес:
– Это ты, Яков, не шути. Дело серьёзное, тяжёлое. Я и мои люди почти не спали, выложились по полной. Мне, знаешь, тоже не до хохмочек!..
