Читать «На Берлин!» онлайн - страница 122

Меня перевязали на месте, и врач батальона Панкова отправила меня с ранеными на машине в госпиталь. Сначала я попал в пересыльный госпиталь в г. Луккенвальде, который ранее был немецким госпиталем. Надо сказать, что нам повезло и при следовании в госпиталь: мы могли попасть в лапы немцев, которые скитались по лесам, выходя отдельными группами из Берлина. Немцы могли запросто расстрелять раненых, злобы у них хватало. В Луккенвальде прошел слух, что некоторые машины с ранеными были обстреляны немцами или даже уничтожены, но наша машина, видимо, проскочила или раньше появления фрицев, или уже после того, как они перешли дорогу и скрылись в лесном массиве. Раненых в Луккенвальде было много, и мы все сидели в подземном коридоре, откуда машинами нас отправляли по другим госпиталям. Я сидел на полу, прислонившись к стене, и дремал, иногда спал, ночь уже была на исходе. В это время шел врачебный обход, и в зависимости от характера ранений нас распределяли по госпиталям, устанавливая очередность эвакуации. Ко мне тоже подошли несколько врачей. Врач — женщина в воинском звании майора медицинской службы — спросила, куда я ранен и давно ли на фронте. Я ответил, и она дала указание другому медику немедленно меня отправить первым же транспортом.

В ночь на 26 апреля меня отправили в стационарный госпиталь 4-й Гв. танковой армии в г. Зарау, тоже в Германии, но в глубоком тылу. Часов в 12 дня мы прибыли на место. В Зарау я встретил солдат нашей роты из своего взвода, из которых некоторые находились в госпитале с самого дня наступления 16 апреля, а некоторые прибыли позже. Одному из солдат я отдал пистолет и планшет и стал ждать своей очереди на перевязку. Ордена с гимнастерки я отвинтил и завернул их в носовой платок вместе с партбилетом и другими документами. Сначала девушки помыли меня и других в бане — одной рукой тяжело было мыться. Обмундирование {гимнастерку, брюки, пилотку и, кажется, шинель) понесли на обработку от всякой насекомой живности, а нижнее белье и портянки отобрали и выбросили, выдав после помывки в бане новое белье.

В перевязочной меня положили на стол. Врач-хирург майор медицинской службы стал меня осматривать и давал медсестрам указания о перевязках. Одна из сестер спросила у меня разрешение посмотреть, что за ордена в платочке, и говорит майору: «Посмотрите, сколько у него орденов». Майор спросил меня, давно ли я на фронте, и я ответил, что с 1943 года, был легко ранен, но дальше бригадного медсанвзвода не убывал. «Да, — сказал он, — впервые за фронтовую жизнь в госпитале встречаю лейтенанта, командира взвода и роты, да еще танкового десанта, серьезно раненного первый раз за два года войны». Перевязали меня, и майор сказал, чтобы я опять пришел к нему к обеду, и меня проводили в палату. Я оделся в свое старое обмундирование, уже прожаренное. Поместили меня в комнате-палате, где стояло три кровати. Госпиталь располагался в трех- или четырехэтажном здании. Мне кажется, что этот дом был жилым, но немцы его покинули при приближении советских войск. Кровати были застелены постельным бельем, с подушкой и одеялом. Как говорил мне лейтенант Гущенков, хорошо бы тебя легко ранило, попал бы ты в госпиталь и стал бы спать в чистой постели с чистым бельем! Вот теперь я туда и попал.