Читать «Мечта на вешалке» онлайн - страница 38

— Ну что, вы готовы записывать? — обеспокоенно уточнил муж Стервозы, не заметив в моих руках ни блокнотика, ни ручки.

Вот еще, глупости! Стану я записывать всякий бред. Я вполне в состоянии его и так запомнить. Но для виду я все-таки достала айфон, чтобы клиент не волновался, и сделала вид, что включила прибор на запись.

— Да будет вам известно, что я изобрел уникальный в своем роде биоклей Круглова, — по-наполеоновски сложив руки на груди, принялся расхаживать по прихожей муж покойной Стервозы, как профессор перед аудиторией. — Это вещество позволяет склеивать живую древесину и, что самое парадоксальное, склеенные ткани приживаются! И эти ветки — он нежно дотронулся до пожелтевших иголок сосны, что росла в кадке у туалета, — находятся в процессе регенерации. Но данный образец — далеко не самое оригинальное, что у меня получилось.

Пока все складывалось на редкость удачно, и неожиданно для меня наклевывался просто замечательный репортаж. Я уже видела крупный заголовок на первой странице «Зеленого листка»: «Личная драма не помешала убойному результату. Цветоводом-любителем изобретен принципиально новый биоклей Круглова для биологического склеивания древесины»!

— Проходите, чего ж в дверях стоять? — вдруг спохватился хозяин и шагнул в сторону, пропуская меня в гостиную.

Я не стала раскрывать свои карты и пошла за мужем Стервозы по комнатам — осматривать помещения, заставленные разнокалиберными горшками и кадками и представлять себе, как среди них расхаживала моя покойная врагиня.

* * *

Надо сказать, что жилище Кругловых произвело на меня двойственное впечатление. С одной стороны, это был Версаль с шикарной мебелью в стиле ампир, с зеркалами в золоченых рамах и коллекционной бронзой на белом рояле итальянской фабрики «Фациоли».

С другой стороны, при осмотре квартиры Стервозы и ее муженька-биохимика создавалось впечатление, что с монаршей особой соседствует слегка помешанный леший, который выкорчевывает и тащит из лесу все, что под руку подвернется. Рядом с китайской вазой эпохи Мин, что стояла неподалеку от резного бюро красного дерева, красовалась обшарпанная бочка с высоким клеником. Из ствола хилого деревца торчали пожухлые ветки с подсохшими листьями.

Рядом с клеником шуршал листвой дубок, покрыв желудями узорчатый ковер вокруг своей кадки. За дубком росла ель почти без иголок, а за ней торчала из ведра с землей голая палка неопознанной породы. И везде — и по персидским коврам, и по наборному паркету — была рассыпана жирная, хорошо удобренная органикой земля. От этого в квартире стоял густой терпкий дух, точно в коровнике.

Я переходила следом за цветоводом-любителем из гостиной в кабинет, рассматривая стеллажи, заставленные бронзовыми статуэтками и причудливыми горшками с непонятной растительностью.

В отдельном лотке, вокруг которого прямо на полу валялись неопрятно набросанные комья глины и мха, росли восемь ядреных мухоморов и два полусгнивших подосиновика. И у каждого гриба на шляпке желтел крепкий молодой опенок.