Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 7» онлайн - страница 146
Михаил Михайлович Пришвин
— На огород пошел.
— В сарае!
До самого сарая Арина всхлипывала и сморкалась в подол. Вукол стоял у верстака, в правой руке держал пилку, косил глазами на запыленную доску, приготовленную «на всякий случай», вымерял ее, как лучше отрезать. Арина встала посередине ворот.
— Дед, а дед? — спросила она убитым голосом. — Что ты сделал-то?..
— Ничего я не сделал… Ты что пришла?
— Да как же так? — смелей заговорила Арина. — Народ стоит и насмехается. Вот, говорят, что коммунист не по-христиански поступил. Стыда одного не оберешься. Говорят, не могут старуху с честью схоронить.
— Пускай говорят, — угрюмясь, бросил Вукол. — Иди, Арина, убирайся. Тебе теперь некогда…
Около двора показались бабы и ребятишки. Арина переменила разговор:
— Завтра хоронить-то будем?
— Завтра схороним, — ответил Вукол, кладя на доску рубанок, и, пристукивая им, выбил жало.
Арина не успела подойти ко двору, ее окружила толпа.
— Ну что? Как?..
Та махнула рукой.
— Ни в какую!..
Вукол, как ветром, погнал с шершавой доски пахучие, золотисто вьющиеся стружки, думая: «Когда делаешь гроб, доски всегда пахнут смертью»…
2
Трофим узнал о смерти старухи, не доезжая еще версты две до села. Плечистый и густо обросший мужик Андрей метал жниво возле самого большака. Он остановил Трофима закурить и сообщил:
— Поезжай скорее! Бабка Аксинья ваша отмучилась.
Трофим не удивился, но сразу стал завертывать цыгарку, торопливо рассыпая махорку на колени. Он был выпивши и поэтому сначала тронул лошадь вожжами, потом стеганул ее ловким ременным кнутом; буланый ударил по передку телеги жидким, перепутанным репьями хвостом и рванул. Трофим сильно покачнулся назад, и принялся хлестать его кнутом по заду. От визга кнута лошадь понесла шибко, телега все дребезжала, а в глазах Трофима прыгало, — и он сам, и все поле, и мутно-облачное небо — кружились. В начале села ему показалось, что тихо ехать неприлично, — будто у него нет скорби о бабке, — и в то же время он туманно осознавал, что по полю буланого гнал напрасно. Он цокнул губами и, нахлестывая лошадь под живот и ноги, понесся прямо наискось слободы, распугивая овец.
— Тр-р-р! Кляча! Разошлась! — Он, придерживая удилами лошадь, направил ее к своему амбарчику.
Арина посторонилась. Трофим соскочил с телеги, встал на короткие ноги и пьяно покачнулся. Он хотел что-то сказать, но Арина опередила:
— Умерла бабка-то наша, — сказала она печально, наклонившись на угол телеги и внимательно заглядывая в лицо мужа.
— Я уже слышал. Андрея встретил.
Он принялся распрягать. Арина топталась возле, нарочно утиралась подолом, не зная, как начать разговор о свечке и лампадке. Она ожидала возмущения и сочувствия.
— Не верит в бога, — что ж я ему… — ответил Трофим. — Его старуха. Похороним, как хочет.
Он рывмя стащил застрявший на голове лошади хомут. Освободившись от упряжки, буланый фыркнул и вздрогнул всем телом. В сумерках он казался пегим. В тех местах, где лежала шлея, седелка и хомут, шерсть была плотно примята и блестела мокротой.
— Овец продал? — спросила Арина.
Трофим ухарски махнул рукой: