Читать «Введение в литературную герменевтику. Теория и практика» онлайн - страница 75

Здесь обнаруживается определенный парадокс: когда речь идет об отдельных чертах, отдельных поступках, отдельных моментах поведения, возникает иллюзия их неисчерпаемости, возможности их бесконечного перечисления; когда же все это видимое многообразие заключается в определенные границы и тем самым приводится к целому единому характеру, возможность бесконечного наращивания, казалось бы, утрачивается, и единое, естественно, предстает как конечное. Поэтому-то речь и идет о своеобразной редукции бесконечного к конечному. Но вместе с тем очевидно, что в своей целокупности характер оказывается больше, чем его конкретные проявления, ибо он содержит в себе некий потенциал, который может никогда не проявиться, но который непременно входит в него. Именно в этом смысле и можно говорить об одновременном ограничении и наращении действительности, достигаемом в данном случае посредством афоризма. Апелляция к «возможному» как более «реальному» по сравнению с действительным оказывается существеннейшим моментом в создании образа. Подобная апелляция восходит к Аристотелю, к IX главе его «Поэтики», в которой речь идет о противоположности действительного как случайного возможному как необходимому. Иллюзия случайности, необязательности, которая возникает из обширного описания характера Дарьи Михайловны Ласунской, побеждается финальной сентенцией, упорядочивающей весь набор разнообразных качеств и подчиняющей их единой доминанте. Дарья Михайловна предстает как человек с ярко выраженным иерархическим мышлением, и это сразу обнаруживает мнимость ее «свободной простоты», упомянутой в развернутой характеристике, ролевую природу ее поведения, ее неискренность и т. д. Информация, заключенная в десяти словах итоговой сентенции, как бы подчиняет себе всю предшествующую многословную характеристику, придавая самому характеру отчетливые, определенные контуры и таким образом не давая ему возможности рассыпаться на отдельные проявления.