Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 6» онлайн - страница 2

— Как же мне быть? — тихо сказал он.

Секретарь безразлично приподнял брови, вернее, голые желтые припухлости над глазами, на которых полагалось бы быть бровям, и ответил:

— Если у вас важное дело, я могу доложить товарищу Кацен.

«Кто же это такой, Кацен?» — хотел было спросить Фомин и не решился.

— Доложите, пожалуйста, — сказал он еще тише.

Секретарь, слегка прихрамывая, прошел в кабинет. Фомин проводил его меркнущим, испуганным взглядом, увидел великолепно расчищенные голенища сапог, свисающие над ними мешки военных бриджей — и сразу вспомнил, какие у него самого тяжелые и грязные башмаки, какое нищее пальто… Жалкие, просящие слова, которыми он научился говорить в последнее время, роились вокруг него и, проходя в дверь, еще не сознавая, что именно с ним произошло, он ловил их, уже готовый и просить и унижаться.

Ряд высоких окон выстраивался вдоль стены и много света входило через них в комнату, наполняя ее бледным, мутным, сиянием, отсветами уличного снега. Огромный стол, обставленный стульями, за которым, должно быть, происходили заседания, попался на пути. Фомин обошел его и увидел другой стол, поменьше. За ним сидел некто в черной кавказской рубахе с высоким воротом. Свет падал на одну только сторону его лица, голубую от бритья, и черные волосы с этой стороны блестели тускло, как вороненый металл.

— Садитесь, товарищ, — сказал он. — Говорите, в чем у вас дело, только покороче.

Фомин покорно сел в глубокое, неудобное кресло.

— Видите ли, я приехал сюда, — запинаясь начал он, и все пойманные было слова мгновенно вылетели из памяти. — я приехал сюда…

Не решаясь посмотреть в лицо собеседнику, остановив глаза на его глухом вороте, густо уснащенном мелкими пуговичками, Фомин кое-как рассказал о себе — о том, что он уже год ходит без работы и надеется, что здесь…

Спокойный, несколько картавый голос перебил его:

— Простите, я не понимаю, причем же тут я?.. У нас имеется биржа труда, ведающая этими вопросами, и вам лучше всего обратиться к ней.

— Но ведь товарищ Козырев очень, очень знает меня, — торопливо ответил Фомин, — мы с ним вместе работали в девятнадцатом и восемнадцатом году, он…

— Это не может касаться меня, — опять перебил его бритый. — К тому же, — продолжал он, и голос его окреп и почерствел, — к тому же рекомендация Козырева — плохая рекомендация. Он снят с работы и вызван в Москву… И знаете, не будем лучше говорить об этом.

Фомин беспомощно потупился. От ног его по лощеному паркету пятнами расползалась вода и грязь.

— Но как же я? — сказал он. — Вы поймите, мое положение безвыходное — я все бросил, чтобы приехать сюда!

— Это не может меня касаться, — сухо повторил товарищ Кацен и встал, опираясь руками на край стола.

Серебряный набор тускло блеснул на ремешках его кавказского пояса. Он позвонил, и когда в комнате появился секретарь, заговорил с ним, уже не обращая внимания на Фомина.

— Вы уведомили «Красную зарю» о Токаревиче?

— Так точно, еще позавчера, — ответил секретарь.

— Напомните им еще раз, что он снимается с работы с двадцать седьмого. Пусть немедленно проведут…